— Пошли домой, — сказала Нианила, — чайку попьем…
— Не стоит, — сказал Кирюша. — Они могут следить за домом.
— Их губит самомнение, — ответила моя жена, удивив меня до крайности. Никогда она еще не высказывала при мне таких умных мыслей о жителях других планет. — Они вырыли яму, наполнили ее негашеной известью и уже не сомневаются в том, что Сенечка погиб. И не будут они до утра проверять. Водку они пьют.
— Ну уж — инопланетяне и водку… — усомнился я.
— А ты загляни в казино «Золото инков» — все там!
— Кто все?
— Все хулиганы, — сказала Нианила. — Пошли домой, а то мой Сеня опять простудится.
И мы послушно последовали за Нианилой Федоровной.
Дома мы на всякий случай задернули шторы и пили чай вполголоса. Много интересного поведал нам Кирюша. Уж очень получалось нелогично: способности у него, можно сказать, ниже среднего, зато усидчивость такая, что в классе его не выносили ученики, зато любили все учителя. Никогда не шалит, а уж про драки и не думайте! Если же сделает что-то не так — утащит из шкафа конфету или кусок колбасы, всегда получается так, что виноватым оказывается Кирюша. Чем дальше — тем больше…
Впрочем, то, о чем рассказывал Кирюша, у меня было записано в тетрадках-дневниках. Только все, что Кирюше казалось ненормальным и подозрительным, мне представлялось образцовым и типичным для ребенка. Мне ведь и в голову не могло прийти, что маленький мальчик Митя притворяется именно затем, чтобы все считали его обыкновенным» земным существом. Делал ли он это сознательно, или в него были вставлены датчики — этого мы не знали.
Когда молодые люди подросли, Кирюша почувствовал опасность. Видно, кто-то сообразил, что при такой близости близнецов Кирюша обязательно разоблачит брата. И тут на Кирюшу начались покушения. И такие настойчивые, что ему пришлось покинуть дом и отправиться в путешествия.
Подобно мне, Кирюша долго не мог сообразить, кто же такой его близнец. Даже после того, как Клава призналась ему, что один из близнецов старше второго на пять дней. Ведь она не знала — какой из них настоящий.
Так вот, Кирюша решил, что он — настоящий, и посвятил свою жизнь разгадке тайн природы. Он многое узнал, но ему не хватало фактов.
Когда мы все выслушали, я сказал:
— Как жалко, что ты, Кирюша, если ты, конечно, не крайне хитрый инопланетянин, не обратился ко мне за помощью раньше. Я ведь знаю кое-какую тайну, которой по причине возраста и незнания иностранных языков не могу воспользоваться. А ведь она может все решить.
— Говорите, дядя Сеня, говорите!
И я рассказал ему о трагической гибели Милана Свазека и о его карте, которую я сберег за шкафом.
Мы развернули карту, и я рассказал, как помнил, теорию несчастного Милана. Кирюша слушал меня почти не перебивая, а после окончания рассказа произнес:
— Все стало на свои места. Теперь надо проследить их связи.
— Если успеешь, — печально произнесла Нианила Федоровна.
— Я все-таки оптимистичен, — ответил Кирюша. — Не могу сейчас объяснить вам, почему. Объясню вскоре.
Он попрощался с нами и пошел к себе спать.
— А как мне быть? — спросил я. — Выходить на улицу можно?
— Завтра из дома — ни ногой! Даже если Нианила Федоровна вас будет уговаривать.
— Это почему же я буду своего мужа на верную смерть уговаривать? — спросила догадливая Нианила.
— Потому что вас и подменить нетрудно. Так что и вы завтра сидите дома.
— Но у нас же молоко кончилось! — воскликнула возмущенная Нила.
— Обойдетесь без молока. Одни сутки. Через сутки я дам сигнал. Вот вам радиотелефон — умеете пользоваться?
И вот впервые за последние десять лет я пил на следующее утро кофе без молока.
Пока я его пил, моя Нианила Федоровна вытащила из ящика газету.
В газете обнаружилась любопытная статья. Она называлась: «День малютки для миллионов детей».
Статью подписал губернатор соседней области, председатель международного фонда «Малютка» Мефодий Стадницкий. В статье рассказывалось, как все честные люди планеты, которые любят малюток и хотят о них заботиться, устраивают во многих городах нашей необъятной Родины и других стран мира праздник для детей с ценными подарками и развлечениями. Послезавтра по телевидению будет дан сигнал и указано время.
— Надо бежать в милицию! — закричал я. — Это и есть их план!
— И что тебе скажут в милиции? — спросила Нианила.
— В милиции? — Ответить я не успел.
Загудел радиотелефон, который лежал у нас на холодильнике.
Звонил Кирюша.
— Имен не называю, — сказал он. — И вы тоже не называйте.
— Ясно, — ответил я.
— Вылезайте через заднее окно жестяной мастерской, — сказал Кирюша.
— Ясно.
— Перебежками, вниз к берегу реки Веревки. Там вас будут ждать через сорок минут.
— Одеваться тепло или легко? — спросил я военным голосом.
— Одеваться нормально, как у нас.
— С семьей прощаться? — спросил я.
— Прощаться, но ненадолго, — ответил Кирюша. — До связи.
Я боялся, что Нианила Федоровна будет бросаться передо мной, как Раймонда Дьен на рельсы перед военным поездом в период борьбы за мир. Но Нианила перекрестила меня и сказала:
— И все же я не отпущу тебя без свитера.
Когда я сбежал, пригибаясь, к Веревке, там никого не было. В растерянности я огляделся, и тут сверху вертикально опустился вертолет. Так я не прыгал со студенческих времен.
Перекрывая треск мотора, с земли ударили пулеметы.
Машина пошла вверх, а в полу появились круглые дырочки. К счастью, ни одна не совпала с моим телом.
За штурвалом сидел мой старый приятель, генерал-майор в отставке, Володя Бутт.
— Машина у меня особая! — крикнул он, перекрывая шум. — Держись. Сейчас сложим винт и полетим, как континентальная ракета.
Что мы и сделали.
Через полчаса, я бы сказал утомительного полета, мы опустились перед незнакомым вечерним городом.
Генерал-майор помог мне выбраться наружу.
— Я думал — не долечу, — сказал я.
— Я тоже так думал, — коротко ответил генерал.
Черный «кадиллак» затормозил возле нас. Кирюша открыл дверцу.
Машина рванула с места.
— Где мы? — спросил я.
— В Трансильвании, — ответил Кирюша, — вы еле-еле успели.