Он в третий раз потянулся к звонку, когда Поллард открыла дверь.
— Крис, Билл… вот так сюрприз.
Лидс явно не испытывал большого удовольствия от встречи. Он сильно сутулился, но Поллард все равно приходилось смотреть на него снизу вверх. Синий костюм болтался на нем, как на вешалке, и Лидс походил на пугало, которому разонравилась его работа. Сесил с отсутствующим видом стоял на полшага позади.
— Разумеется, — сказал Лидс. — Можно войти?
— Конечно. О чем речь.
Поллард отступила, пропуская их. Она понятия не имела, что делать и о чем с ними говорить.
Лидс вошел первым. Сесил за спиной шефа жестом дал понять, что Лидс не в духе. Поллард провела их в гостиную.
— Просто не знаю, что думать. Вы забежали ко мне по пути?
— Нет, я специально приехал с вами повидаться. У вас красивый дом, Кэтрин. А где же мальчики?
— В лагере.
— Жаль. Хотелось бы их увидеть.
Поллард почувствовала себя нашкодившим ребенком под строгим взглядом отца. Лидс осматривался, словно изучая ее дом, тогда как Сесил просто стоял у двери. Наконец Лидс закончил неспешное путешествие по гостиной и тяжело сел — так тонущий корабль опускается на морское дно.
— Вы с ума сошли? — спросил он.
— Простите?
— Зачем вы связались с преступником?
Поллард почувствовала, как в лицо ей бросилась кровь, а живот свело судорогой. Она собиралась ответить, но Лидс покачал головой, не давая ей сказать.
— Я знаю, что вы помогаете Максу Холмену.
— Я этого и не отрицаю, — попыталась выкрутиться Поллард. — Крис, он потерял сына. Он попросил меня навести кое-какие справки в полиции…
— Мне известно насчет его сына, Кэтрин, но он же преступник. Вам ли этого не знать?
— Ну и что? Я не понимаю, зачем вы пришли, Крис.
— Вы три года были в моей команде. Я взял вас на работу и здорово разозлился, когда вы ушли. Я никогда не простил бы себе, если бы позволил вам заниматься этим делом, не переговорив со мной.
— Заниматься чем, Крис? Я просто пытаюсь помочь человеку узнать правду о смерти сына.
Лидс покачал головой, словно желая показать, что видит Поллард насквозь.
— Стали индейцем? — спросил он.
Поллард ощутила, как щеки ее заливает румянец. Она давно не слышала этого выражения — «индейцем» называли копа, ведущего темные дела… или влюбившегося в кого-то из преступного мира.
— Нет! — обиженно воскликнула Поллард.
— Я надеюсь.
— Это не ваше дело…
— Да, ваша личная жизнь — абсолютно не мое дело, вы правы… и все же, черт побери, я здесь. Вы пускали его домой? Знакомили с детьми? Давали деньги?
— Знаете что, мистер Лидс? Шли бы вы…
— Может, нам пора, Крис? — подал голос Сесил.
— Я еще не закончил.
Лидс даже не шевельнулся. Он смотрел Поллард в глаза, и та вдруг вспомнила о бумагах на кушетке. Она медленно направилась к двери, чтобы спрятаться от его взгляда.
— Я не делаю ничего дурного. Не нарушаю закон, и вообще моим детям не за что меня стыдиться.
Лидс сложил ладони, как перед молитвой.
— Вы знаете, чего хочет этот человек? — поинтересовался он.
— Он хочет знать, кто убил его сына.
— Вы так думаете? Я разговаривал с полицией… и знаю, что́ он говорил им, полагаю, вам он говорил то же самое. Почему вы ему доверяете? Вы же сами посадили его на десять лет. Почему он обратился за помощью именно к вам?
— Наверное, потому, что я добилась для него сокращения срока.
— А может, он искал вас, зная, какой вы мягкий человек? Может, он решил, что сможет снова использовать вас?
В Поллард росло раздражение. Лидс пришел в ярость, когда «Таймс» окрестила Холмена «благородным разбойником», и побледнел, как мертвец, когда увидел, что она спорит из-за Холмена с прокурором.
— Он не использовал меня. Он вообще тогда ни о чем меня не просил. Он честно заслужил снисхождение суда.
— Он не откровенен с вами, Кэтрин. Не верьте ему.
— И какую же правду он от меня скрывает?
— Полиция считает, и не без основания, что он общается с уголовником и бандитом Гэри Морено, также известным как Крошка Чи. Улавливаете?
— Нет.
Поллард становилось все страшнее. Она чувствовала, что Лидс ее допрашивает. Он следит за ее реакцией и, похоже, подозревает ее во лжи.
— Спросите его, — посоветовал Лидс. — Морено был подельником Холмена в течение всей его карьеры. Полиция считает, что Морено снабдил Холмена деньгами, автомобилем и всем прочим, необходимым для совершения преступления.
Поллард старалась дышать ровно. Действительно, Холмен только что вышел из тюрьмы, а у него уже новенькая машина и сотовый телефон. Холмен сказал, что машину ему одолжил друг.
— Но зачем?
— Вы сами знаете зачем. Интуитивно чувствуете…
Лидс выдержал эффектную паузу.
— Холмен хочет найти шестнадцать миллионов долларов, украденных Марченко и Парсонсом, — торжественно закончил он.
Поллард изо всех сил постаралась сделать вид, будто ничего не произошло. Ей необходимо было все тщательно обдумать. Если Лидс прав, ей, возможно, придется побеседовать с адвокатом.
— Я вам не верю. Он даже не знал о деньгах, пока… — Поллард поняла, что проговорилась, когда Лидс улыбнулся ей печальной понимающей улыбкой.
— Пока вы ему не сказали?
Она глубоко вдохнула и невозмутимо пожала плечами. Однако Лидс, казалось, видел насквозь все ее страхи.
— Тяжело, когда к делу примешиваются эмоции, но вам нужно еще раз все обдумать, Кэтрин.
— Мои эмоции здесь ни при чем.
— Вы испытывали определенные чувства к Холмену десять лет назад и вот теперь снова впустили его в свою жизнь. Не поддавайтесь, Кэтрин. Вам ли этого не знать.
— Я знаю одно: вам пора уходить.
Поллард старалась, чтобы ее лицо оставалось бесстрастным даже под взглядом Лидса. Внезапно зазвонил телефон. Не домашний — сотовый. Громкая мелодия нарушила тишину, как будто в комнату вошел незнакомец.
— Ответьте, — велел Лидс.
Поллард не сдвинулась с места. Телефон лежал на кушетке возле папки с документами Холмена и продолжал звонить.
— Пожалуйста, уходите. Вы дали мне богатую пищу для размышлений.
Сесил, смущенный, направился к двери. Он открыл ее, пытаясь выманить Лидса из дома.
— Пошли, Крис. Ты уже сказал все, что собирался.