— Проклятье, после бега в боку колет, — пожаловался он.
— Тренируйся, — посоветовал Пайк.
— Ты, засранец! Мы еще посмотрим кто кого, — нахмурился Бенетт.
— Угу, — отозвался Пайк.
— Утихни. Мы о деле говорим, — рявкнул Россье и посмотрел на меня: — А что получишь ты?
— Мы получим то, что Эскобар заплатит за первую партию. Скажем, шестьдесят штук.
«Если уж врать, то по-крупному».
— Дерьмо собачье!
— Дерьмо собачье, Милт? Я выступаю в качестве посредника. Ты продолжал бы работать с Примой, поскольку ничего лучшего у тебя нет, а он смеялся бы у тебя за спиной. Я все сделал за тебя, все организовал. Твои доходы удваиваются прямо сейчас, а мы с Джо получаем выручку за неделю. Дальше — все твое. Через две недели сможешь вернуть все, что получал бы, работая с Примой. — Я повернулся к Джо Пайку: — Мне кажется, это справедливо, Джо. Как думаешь?
— Справедливо, — кивнул Пайк.
Я видел, как крутятся шарики в голове Милта Россье, как он прикидывает доходы, которые получит только за место для высадки нелегалов. Как уговаривает себя.
— Значит, Фрэнк Эскобар?
— Дам тебе пару советов, Милт. Две штуки за голову — это максимум. Не думай, что Прима сможет платить больше. Фрэнк хочет иметь, как это теперь говорят, эксклюзивные права и позаботится о том, чтобы Дональдо вышел из игры — раз и навсегда. Мы поняли друг друга?
— Угу.
— Фрэнк хочет, чтобы ты позволил Приме доставить очередной груз, только на сей раз мы будем на насосной станции вместе. Естественно, Прима ничего не должен знать о Фрэнке и его людях, иначе он туда и не сунется. А когда он приплывет, Фрэнк расплатится с ним лично. Все понял?
— Для этого я ему не нужен, — покачал головой Милт Россье.
— Нет, Милт, нужен. Фрэнк понимает: если ты способен продать Приму, то продашь и его. Так что, парни, придется вам слиться в объятиях. Не будет объятий, не будет двух штук за голову. Двести сорок тысяч каждый месяц, Милт. Прима не вернется домой. Но все остальные будут жить долго и счастливо.
Милт Россье вновь погрузился в размышления.
Я дал ему бумажку с телефонным номером, которым меня снабдил Рамон дель Рейо.
— Вот телефон, по которому ты можешь все проверить, если захочешь. Дело твое. Это не сам Эскобар, а один из его людей. У него ты сможешь получить подтверждение серьезности намерений Эскобара. Не хочешь, можешь сжечь. Тебе решать.
Он взял листок и посмотрел на него.
— А зачем мне оплачивать твои услуги?
— Милт, ты живешь не в крепости. Не заплатишь нам, тебе конец.
Пайк качнул своим «питоном».
— Да, — ответил Лерой Бенетт.
Милт Россье некоторое время изучающе смотрел на Пайка, потом взглянул на Лероя. Лерой постепенно приходил в себя, но на левой скуле у него уже расползался здоровенный синяк. Наверное, его вид не внушал особой уверенности.
— Я должен все обдумать, — произнес Россье. — Как вам сообщить о своем решении?
Я сказал ему, где мы остановились в Батон-Руже, и мы с Пайком зашагали к машине.
— Эй! — крикнул нам вслед Милт Россье.
Мы остановились.
— Если один из вас еще раз наведет на меня пистолет, то тогда уж сразу стреляйте.
— Милт, если кто-то из нас вытащит пистолет, он так и сделает, — улыбнулся я.
Вернувшись в Батон-Руж, я немедленно позвонил в номер Джоди Тейлор, но она не взяла трубку. Портье сообщил, что она расплатилась по счету и уехала еще днем, не оставив никаких сообщений. И еще он сказал, что Джоди Тейлор выглядела расстроенной. У меня возникло неприятное ощущение, словно я не закончил работу и оказался не на высоте.
— Проклятье! — пробормотал я.
— Сегодня хороший вечер. Чистое небо. Хочу пробежаться, — заявил Пайк.
В холле отеля было пусто — только мы с Пайком и портье. Со стороны бара долетали бессвязные обрывки разговоров.
— Можешь составить мне компанию, — предложил Пайк.
— Мне нужно позвонить.
— Встретимся на улице, — кивнул он.
Мы поднялись в наши комнаты, я надел шорты и кроссовки, позвонил Люси и рассказал ей про Эскобара и Россье. Теперь нам оставалось только ждать, заглотит ли Россье наживку. Потом я спросил, говорила ли она с Джоди Тейлор.
— Да, она мне звонила. Кроме того, я беседовала с Сидом Марковицем. Сид заявил, что они намерены обратиться в суд. У меня нет уверенности, что Джоди с ним согласна, но она была сильно расстроена.
— Она что-нибудь говорила про Эдит Будро?
— Нет.
Мы немного помолчали, потом Люси сказала:
— Самец?
— Да, мэм?
— Бен ложится спать в десять. Ты мог бы приехать, и тогда мы устроили бы свидание в автомобиле.
— Мы с Пайком собираемся немного пробежаться. У нас был трудный день.
— Я просто хотела, чтобы ты знал, — вздохнула она.
— Я знал, что позвонил тебе не просто так.
Затем я набрал номер Джоэля Будро и рассказал про Эскобара и Россье. Когда я закончил, Джоэль спросил:
— Как думаешь, они клюнут?
— Посмотрим. Россье постарается что-нибудь про нас узнать, и ему наверняка доложат, что мы что-то затеваем с Эскобаром. И тогда он согласится.
— Хорошо. И что потом?
— Он мне позвонит. И я сразу же свяжусь с Эскобаром. У нас будет мало времени, так что ты должен быть наготове.
— Моим ребятам потребуется пять минут на сборы. Можешь на нас рассчитывать.
— Как скажешь.
Пайк ждал меня у входа в отель, уже приступив к разминке. Я присоединился к нему, начав с глубоких наклонов, а потом, расставив ноги, коснулся грудью тротуара. После целого дня за рулем и долгого общения с бандитами и отморозками было очень приятно чуть-чуть размяться. Может быть, с Джоди Тейлор все не так уж плохо. Может быть, я поглупел от отсутствия движения и мне просто необходим кислород. Конечно. В этом все и дело. Разве можно сравнить неприятности, в которые ты втравил клиента, с возможностью привести себя в хорошую физическую форму?
Пайк отжался раз сто, затем перевернулся, уперся ногами в стену и сделал еще сотню отжиманий. Я последовал его примеру. Парень, сидевший за стойкой регистрации, даже высунул нос на улицу, чтобы на нас посмотреть.
— Ну вы даете! Собираетесь пробежаться? — спросил он.
— Точно.
— Будьте осторожны. У нас здесь есть нехорошие места.
— Спасибо, — ответил я.