Дженнифер Шеридан слегка пошевелила губами, потом откашлялась и сказала:
— Марк — хороший человек, мистер Коул. Если он во что-то впутался, то наверняка не по собственной воле. Я ему доверяю, и я его люблю. Если узнаем, что у него неприятности, мы ему поможем.
Она явно все обдумала, прежде чем прийти ко мне. Может быть, потратила на это несколько ночей.
Я подошел к дверям и сделал вид, что поправляю их. Турман с приятелем продолжали сидеть в седане. Турман посмотрел наверх, но, увидев, что я вернулся на балкон, тут же опустил голову. Он еще не знал, что нельзя делать резких движений, но пара лет на этой работе научат его не совершать подобных ошибок. Ты как бы ненароком отворачиваешься, переводишь глаза на другой предмет, не двигая головой. Иногда просто смертельно опасно встречаться глазами со своим противником или с тем, за кем следишь.
Я снова сел за стол, и Дженнифер Шеридан спросила:
— Вы мне поможете, мистер Коул?
— Давайте сделаем вот что: я попытаюсь кое-что разузнать, чтобы понять, стоит ли заниматься этим делом. Если тут действительно нечисто, я за него возьмусь. Если все в полном порядке, то верну вам деньги и вы ничего не будете мне должны, — ответил я.
— Это было бы замечательно, — улыбнулась Дженнифер Шеридан.
На загорелой коже появились ямочки, сверкнули белые зубки, и мой офис наполнился теплом, словно из-под стола вдруг выглянуло солнце. Я вдруг обнаружил, что тоже улыбаюсь. Я написал расписку на сорок долларов на ее имя, пометив, что они внесены в счет одной тысячи девятисот шестидесяти долларов, которые она будет выплачивать в виде ежемесячных взносов. Я отдал расписку и десятку, а сорок долларов убрал в бумажник. Он не стал толще, чем был до этого. Может, стоит сходить в банк и разменять их на банкноты по одному доллару?
Дженнифер Шеридан достала из своей огромной сумки сложенный листок бумаги и протянула мне:
— Здесь адрес Марка, номер его домашнего телефона, номер машины и значка. Его напарника зовут Флойд Риггенс. Я пару раз с ним встречалась, и мне он ужасно не понравился. У него просто отвратительный характер.
— Хорошо.
Видимо, это Риггенс сидит в машине с Турманом.
Дженнифер Шеридан забрала у меня листок и что-то написала на обратной стороне.
— Мой адрес и номер рабочего телефона. Это прямая линия офиса мистера Биля, трубку всегда беру я, так что, если вы позвоните, именно я вам и отвечу.
— Отлично.
Она поднялась с кресла. Я тоже. Дженнифер Шеридан протянула мне руку, и я ее пожал. Мне показалось, что мы стали участниками соревнования, кто шире улыбается.
— Спасибо вам, мистер Коул. Это очень важно для меня.
— Элвис.
— Элвис.
Она еще шире улыбнулась, собрала свои вещи и ушла. Было двенадцать сорок шесть, и я перестал улыбаться. Сел за стол и взглянул на листок с информацией о Марке Турмане и Дженнифер Шеридан, потом убрал его вместе с копией расписки в верхний правый ящик стола.
Затем я откинулся на спинку кресла, задрал ноги повыше и спросил себя, почему Марк Турман и его партнер с отвратительным характером в рабочее время следят за Дженнифер Шеридан. Мне это не понравилось, но довольно скоро я получил ответ на свой вопрос.
В двенадцать пятьдесят две Марк Турман и Флойд Риггенс вошли в мой офис.
Они не сорвали дверь с петель и не влетели в офис с пистолетами в руках, как Крокетт и Таббс из «Полиции Майами», но и стучать не стали.
Первым появился Флойд Риггенс. Он был лет на десять старше Турмана и примерно на шесть футов короче. Приземистый, широкоплечий, с обветренным лицом. Даже не посмотрев на меня, он продемонстрировал свой значок и направился к кабинету Пайка.
— Там пусто, — сообщил я, но он проигнорировал мое замечание.
Марк Турман вошел вслед за ним и сразу же бросился на балкон, словно парочка колумбийских наркобаронов только что выскочили из моего кабинета и теперь висят, зацепившись за стену, а ему не терпится их схватить. В жизни он оказался крупнее, чем на фотографии, и был одет в выцветшие рабочие брюки хаки и красную фуфайку с надписью «УНИВЕРСИТЕТ ЛАНКАСТЕРА». Тридцать четвертого размера. А еще он выглядел моложе, с легким налетом сельской невинности, какую редко встретишь у полицейских. Почти как Ронни Говард в «Драгнете». [1] Он был совсем не похож на преступника, но, с другой стороны, кто знает, как выглядят преступники.
Риггенс вышел из кабинета Пайка и хмуро уставился на меня. У него были красные опухшие глаза, и даже на расстоянии я почувствовал, что от него несет виски. Может, на самом деле вид у него вовсе не потрепанный. Хм. Может, у него вид пьяницы?
— Нужно поговорить о девушке, — заявил Риггенс.
— Девушке? — с самым невинным видом переспросил я.
Риггенс прищурился, как будто я плюнул ему на рубашку, и криво ухмыльнулся. Отвратительный характер.
— Обожаю, когда придурки вроде тебя начинают тупить. Именно потому-то я и не ухожу в отставку.
— А что ты пьешь, чтобы глаза стали такими? «Аква вельву»? [2]
Риггенс был в мешковатой, вылезшей из брюк рубахе, но на правом боку явственно выступала кобура. Он засунул руку под рубашку, вытащил девятимиллиметровый «зиг» и процедил:
— А ну-ка, тащи свою задницу к этой чертовой стене.
— Да ладно тебе, — примирительно сказал я.
Марк Турман вернулся с балкона и отвел его руку с пистолетом.
— Господи, Флойд, успокойся. Он же не знает, что происходит.
— Будет и дальше выделываться, никогда и не узнает. Просто не доживет.
— Давайте я угадаю. Вы, ребята, пришли сказать, что я вытянул счастливый билетик.
Риггенс попытался снова поднять пистолет, но Турман продолжал держать его руку. Лицо Риггенса побагровело, под цвет глаз, на лбу вздулись жилы, но Турман был сильнее, к тому же трезвый, так что состязание получилось не совсем честным. Интересно, а Риггенс так же ведет себя на улице? И как давно? Потому что такое поведение может рано или поздно привести к смертельному исходу.
— Прекрати, Флойд, — повысил голос Турман. — Мы же не за этим сюда пришли.
Риггенс еще немного посопротивлялся, но затем сдался, и Турман ослабил хватку. Риггенс убрал пистолет, но продолжал всячески демонстрировать нам свое возмущение.
— Хочешь сам — валяй, делай все сам. И давай сматываться отсюда. Этот козел говорит, что ее здесь не было.