Он двинулся по коридору и вскоре скрылся за тяжелой дверью. Один из черных парней в соседней камере что-то сказал, а его сосед рассмеялся в ответ. В другой камере кто-то начал кашлять. Я слышал и другие голоса, но они казались далекими и приглушенными.
— Джо, — сказал я.
— Четвертая камера, — отозвался Пайк.
— Проклятье, я пытаюсь спать! — закричал кто-то. — Заткнитесь, мать вашу!
Голос был громкий, низкий и, похоже, принадлежал очень крупному человеку. А еще он показался мне таким же далеким, как голос Джо Пайка.
— Де Муэр сказал, что следующей будет Дженнифер Шеридан, — сообщил я.
— Дис на это не пойдет, — ответил Джо.
— Дис может не знать. К тому же Де Муэр говорил так, словно ему плевать на то, что думает Эрик Дис.
— Проклятье! Я же велел вам заткнуться! — закричал тот же голос. — Я не хочу слушать о ваших прокля… — Послышался звук глухого удара, и голос замолчал.
— Вполне возможно. Не исключено, что все обстоит совсем не так, как нам говорили.
— Ты хочешь сказать, что они вовсе не партнеры.
— Может, Дис просто служащий. Может, вся власть в руках Де Муэра, а Эрик Дис пытается держать его под контролем. И может, нас отправили сюда именно по этой причине.
— Или, может, нас изолировали, чтобы покончить с Дженнифер Шеридан.
Пайк ничего не ответил.
Тяжелая дверь открылась, и вошел коп с головой в форме раздавленного чайота, катя перед собой треногу на колесах с намертво прикрученным к ней телефоном. Коп поставил треногу рядом с моей камерой так, чтобы я мог дотянуться до кнопок.
— Можешь звонить, сколько хочешь. Только никаких междугородних звонков.
— Конечно.
Он вышел, оставив дверь приоткрытой — мешал телефонный кабель.
Я позвонил по прямой линии Марти Билю, и мне ответил мужской голос. Не Марти и не Дженнифер Шеридан.
— Уоткинс, Оукам и Биль. Офис мистера Биля.
— Дженнифер Шеридан, пожалуйста.
— Она сегодня не вышла на работу. Ей что-нибудь передать?
— Я ее друг. Мне нужно срочно с ней поговорить. Не знаете, как я могу ее найти?
— Сожалею, сэр. Я здесь работаю временно и не в курсе дела.
— А вы не знаете, почему она не вышла сегодня на работу?
— Сожалею, сэр.
Я повесил трубку и позвонил Дженнифер домой. После третьего гудка включился автоответчик.
— Это Элвис. Если вы дома, возьмите трубку, — сказал я.
Никто не ответил.
Я позвонил Лу Пойтрасу. Женский голос ответил:
— Детективы.
— Лу Пойтраса, пожалуйста.
— Его нет. Хотите оставить сообщение?
— А как насчет Чарли Григгса?
— Подождите. — Я слышал, как она спрашивает кого-то про Григгса. Потом заговорила снова: — Он уехал вместе с Пойтрасом. Так вы хотите оставить им сообщение или нет?
Я повесил трубку и прислонился к решетке.
— Ее нет ни на работе, ни дома.
— Это может означать все, что угодно, — ответил Пайк.
— Конечно.
«Мистер Оптимизм».
— Мы можем ей помочь.
— Отсюда?
— Нет. Только не отсюда, — сказал Пайк.
— Джо! — Я понял, что он хотел сказать.
— Подожди.
Коп с раздавленной головой вернулся за телефоном, а через сорок минут тяжелая дверь открылась снова и появился тот же коп, а с ним еще один — латиноамериканец со стрижкой ежиком.
— Вас отправляют в окружную тюрьму. Всем встать, — заявил Чайот.
Я слышал, как арестованные встают в своих камерах.
Чайот прошел вдоль камер, открывая двери и предлагая всем выйти в коридор. Подойдя к камере Пайка, Чайот удивленно воскликнул:
— Что с тобой произошло, черт возьми?!
— Упал, — ответил низкий голос.
Пайк оказался через три человека от меня. Нас построили и повели по коридору. Молодой коп со стрижкой ежиком замыкал процессию.
Мы спустились в небольшой холл, вышли наружу и остановились в нише перед входом в здание. Двое копов в форме вошли внутрь справа от нас, еще один появился слева, со стороны парковки, миновал нас и скрылся за той дверью, из которой вышли мы. Большой голубой автобус с надписью «ШЕРИФ» на боку стоял чуть поодаль. Помощник шерифа, приехавший на автобусе, разговаривал с вышедшим из здания копом.
— Привет, Вольпе! — крикнул помощник шерифа и исчез в здании.
— Сейчас! — бросил Пайк и вышел из строя.
Он высоко подпрыгнул и наотмашь ударил копа со стрижкой ежиком по голове. Тот упал. Услышав звук удара, к нам повернулся Чайот. Я нанес ему два стремительных удара правой в челюсть, и он тоже сполз на пол. Мой сосед по камере удивленно спросил:
— Ребята, какого хрена?
Чернокожие парни с желтыми глазами переглянулись, и на их лицах появились улыбки. Тип, сидевший в одной камере с Пайком, воскликнул:
— Ну, вы, блин, даете! — И побежал вправо, к воротам.
Двое других поспешили за ним. Мы с Пайком свернули налево и, низко пригибаясь к земле, промчались через парковку. Мы уже успели перебраться через ограду, когда сзади послышались крики. Ограда тянулась вдоль здания, мимо мусорных баков, полудюжины пятидесятипятигаллоновых бочек из-под бензина и мотоцикла, который явно был чьей-то частной собственностью. Мы пробежали вдоль ограды к бочкам и очень скоро оказались по другую сторону здания полиции. Крики стали громче, послышался топот бегущих, но все это осталось у нас за спиной.
Мы забрались на бочку, с нее перебрались на крышу, откуда, преодолев проволочное заграждение, спрыгнули на улицу. Пара ребятишек на горных велосипедах смотрели на нас, вытаращив глаза.
Мы уже шли в сторону домов, когда услышали звуки сирены. Старик, сидевший на крыльце в кресле-качалке, встал и удивленно на нас посмотрел.
— Что произошло? — спросил он.
Я объяснил, что это учебная тревога.
Мы продолжали как ни в чем не бывало идти по улице, а потом свернули в проход между домами и рванули что было сил.
А вслед нам несся пронзительный вой полицейских сирен.
Мы перелезали через заборы, пробирались огородами и закоулками. Потом выглядывали на улицу и, если там не было копов, быстро переходили на другую сторону. Два белых парня, случайно оказавшиеся в Южно-Центральном округе Лос-Анджелеса. Нам дважды приходилось прятаться между домами, когда мимо проносились патрульные машины, а однажды мы до крайности удивили пожилую женщину, вышедшую из дома с корзинкой мокрого белья. Я улыбнулся ей своей лучшей улыбкой.