Команда Райана выиграла очко во втором иннинге. Через два иннинга команда противников сравняла счет. Эми добродушно ликовала вместе с остальными родителями, когда Райану удался удар. Исключением был Барни Лутц. Это был огромный мужик с пивным брюхом и толстыми плечами, которые он развил, занимаясь строительным бизнесом. Его черная борода и постоянная ухмылка пугали Райана. Сын Барни, Тони, был тоже еще тем подарком, и никто не любил ни его, ни его отца. Они были наглыми и не умели проигрывать. Бену Брэнтону постоянно приходилось удерживать Тони от нападения на товарищей по команде и игроков команды противника. Во время игры Барни всегда стоял на краю ромба, поближе к дому, отдавая команды Тони и другим игрокам и насмехаясь над командой противника. Все попытки Бена Брэнтона осадить Барни игнорировались.

Неприятности начались в пятом иннинге, когда Тони попал по первой базе и пытался дотянуться до второй. Бен велел ему оставаться на первой, но Барни заорал и приказал Тони бежать. Тони был толстым и медлительным. Правый филдер перебросил мяч второму бейсмену. Тони увидел, что он не успевает на вторую базу и уже не сможет вернуться на первую. От злости он встал как вкопанный у второй базы. Когда второй бейсмен попытался обойти его, Тони выбросил вперед обе руки. Парнишка был в два раза меньше Тони, от этих ударов он отлетел в сторону. Судья и оба тренера побежали на поле, чтобы убедиться, что второй бейсмен в порядке. Мальчишка плакал, но скорее от шока, чем от боли. Пока тренер занимался им, Бен отвел Тони в сторону.

Игру смотрели двое полицейских. Эми видела, как один из них криками поощряет питчера команды противника, и поняла, что он чей-то папа. Полицейские подошли к краю поля, когда заметили, что Барни Лутц направился к Бену. Морелли стоял в стороне и молча наблюдал.

– Ты сделал ужасную вещь, – говорил Брэнтон Тони, когда Лутц подошел к ним. Бен поднял на него глаза: – Я не разрешаю Тони больше играть сегодня. И он отстраняется от игр на следующей неделе.

– Чушь собачья. Мой мальчик просто играет в агрессивный бейсбол. Второй бейсмен загораживал ему путь.

Бен Брэнтон был худощавым, интеллигентным на вид и на пять дюймов ниже Барни Лутца, но он не уступал.

– Я снимаю Тони с игр.

– Как бы не так.

– Мне приходится, Барни. Он постоянно дерется. И подает плохой пример другим детям.

– Слушай ты, слабак, в моем парне есть огонь. Если бы эти испорченные маменькины сынки играли так же жестко, как он, мы бы выигрывали все игры.

– Эй, – вмешался Морелли, – нельзя ли умерить тон? Здесь кругом дети.

Барни уставился на Морелли.

– Я не с тобой разговариваю, так что отвали.

– Барни, – сказал Брэнтон, – я сниму Тони с игр до конца года, если ты немедленно не прекратишь скандалить.

– Никого ты не снимешь, ты, педик. С этой минуты я здесь тренер, так что уматывай с поля сейчас же. – Барни повернулся к Морелли: – Отдай мне это, – сказал он, собираясь вырвать у него дощечку. Бен схватил Лутца за руку. Тот вырвал ее и отвел назад, собираясь ударить тренера. Брэнтон попятился, стараясь уйти от удара, споткнулся и упал. Морелли ударил Барни краем дощечки по запястью, сломав его. Лутц побелел от боли и попытался боднуть Морелли головой, но тот вонзил карандаш ему в горло. Глаза толстяка расширились, руки взлетели к горлу, и он свалился на землю. Бен Брэнтон с ужасом смотрел на извивающегося и хрипящего рядом с ним Барни.

Полицейские кинулись на поле сразу же, как только увидели агрессивное движение Лутца. Толстяк уже падал на землю, когда один из них обхватил Дэна сзади. А потом Эми увидела, как полицейский летит по воздуху. Он упал, подняв облако пыли, Морелли же превратил свою руку в копье и направил пальцы в горло беспомощного стража порядка. Второй полицейский вытащил пистолет и выстрелил. Морелли замер и полуобернулся. Полицейский выстрелил снова, и Дэн упал на землю. Все люди вокруг Эми ахали и кричали, но через весь этот гвалт она четко услышала голос сына:

– Дэн, Дэн… – И мальчишка бросился к своему упавшему герою.

Бен Брэнтон не пошевелился стой минуты, как Морелли вонзил карандаш в горло Барни до выстрелов. Крики Райана вывели его из транса. Полицейский услышал шаги мальчика и резко повернулся.

– Нет! – крикнул Бен, увидев, что дуло пистолета направлено на сына Эми, и полицейский замер. Бен подбежал к Райану и схватил его на руки.

Полицейский с пистолетом казался таким же ошалевшим, как и все остальные. На трибуне родители звонили 911 по своим мобильным телефонам. Мать игрока команды противника и отец мальчика из команды Райана кинулись на поле, заявив, что они врачи. Полицейский, пытавшийся остановить Дэна, морщился от боли в сломанной ключице, но разрешил врачам заняться Лутцем и Морелли.

Эми взяла сына у Бена. Райан не отводил глаз от Морелли. Из его ран текла кровь, превращая коричневую пыль в ржаво-красную. Эми повернула мальчика так, чтобы он не видел лежащего, и пошла с ним к машине.

– Мэм, – обратился к ней один из полицейских, и Эми остановилась. – Вы знаете этого человека?

– Да. Он снимает у меня квартиру. Он помогал тренеру.

– Я понимаю, мэм, вам хочется побыстрее увезти отсюда сына, но мне нужно, чтобы вы подождали. Детективы захотят задать вам несколько вопросов.

Эми кивнула и как в тумане повела Райана подальше от поля. Дэниел Морелли жил у нее уже два месяца. Он казался ей спокойным, добрым и мягким. Она поверить не могла, что так ошибалась.

Глава четвертая

– Лучшая статья о гигантской крысе, какую мне только приходилось читать в «Инкуайрере» после доисторического грызуна, который терроризировал остров Борнео!

Было уже около пяти, и Патрик Горман стоял над письменным столом Ванессы с улыбкой от уха до уха. Он был толстым, с тяжелыми челюстями и лицом алкоголика. Обычно с ним было приятно работать, потому что он не относился к газете серьезно, но иногда он бывал требовательным. Для Патрика Лохнесское чудовище и летающие тарелки были товаром, как кроссовки для фирмы «Найк». Выдайте ему то, что он хочет, и Горман будет вас обожать. Но если опоздаете к сроку, пеняйте на себя.

– Да пошел ты, Пэт, – сказала Ванесса. – Ты у меня в долгу.

Горман рассмеялся:

– Надо было писать про похищение инопланетянами.

Ванесса отвела взгляд:

– Тут ничего не вышло.

Горман заметил быструю смену настроения, но ничего не сказал. Он уважал своего репортера и не собирался спрашивать ее, что случилось, если она сама не захочет рассказать. Горман понимал, что ему повезло заиметь такую талантливую журналистку. Большинство профессионалов с ее мозгами и способностями при первой возможности сбегали в крупные газеты. Патрик знал, почему она у него засиделась, но никогда не ставил ей это в укор, и Ванесса ценила его тактичность.

– У меня тут есть кое-что. Я хотел бы, чтобы ты взглянула, – сказал Горман. – Было во всех новостях. Во время игры Младшей лиги в Орегоне произошла драка. Тренер уложил копа, а другой коп его подстрелил.