…Когда Эцуко закончила рассказ про исчезновение Мисао, Ёсио задумался, поглаживая рукой свою плешь.
— Насколько я могу понять, — он почесал щеку, — в сложившихся обстоятельствах ты практически бессильна что-либо сделать.
— Ты правда так считаешь? Я тоже так думаю, но…
Эцуко не договорила, но отец понял, что она хотела сказать.
— Тебя смущает, можешь ли ты, будучи сотрудницей «Неверленда», вмешиваться в это дело?
Эцуко кивнула:
— Ведь не исключено, что и в будущем могут возникнуть схожие ситуации. И я не знаю, как себя вести в таком случае.
— А что говорит твой начальник, Иссики?
— Хочу посоветоваться с ним завтра. Но еще раньше, когда Мисао попросила о встрече, он сказал, что встречаясь с клиентом, я перехожу в область частных отношений.
— Следовательно, — отец положил мозолистые руки на стол, — отныне ты можешь считать Мисао своей личной подругой и поступать соответственно, правильно? В таком случае, я, как отец, буду помогать тебе, насколько это в моих силах. Дело-то не шуточное.
— Спасибо.
Эцуко улыбнулась. Уже от одного того, что она обо всем рассказала отцу, на душе стало легче.
— Папа, тебе не попадалось словосочетание — «седьмой уровень»?
Из-за характера своей прежней работы Ёсио стал кладезем познаний в самых различных областях, и память у него была отменная. С уходом на пенсию он не растерял свой багаж, и о чем бы Эцуко ни спрашивала, всегда имел наготове ответ.
— Это из дневника Мисао? — Он в раздумье склонил голову, потирая пальцами массивный подбородок, как имел привычку делать, когда старался что-то припомнить. — Кажется, мне попадалась в библиотеке книга с похожим названием.
— Ты имеешь в виду «Третий уровень»? — улыбнулась Эцуко. — Я тоже об этом думала. Роман Джека Финни. [4]
— Что-то вроде этого. Не подходит?
Эцуко пояснила, что в дневнике Мисао есть запись: «Третий уровень — на полпути сорвалось — обидно».
— Но насколько я знаю, — добавила она, — Мисао не слишком увлекалась книгами. Трудно представить, что она захотела прочесть переводной роман. Даже если бы ей вдруг приспичило что-нибудь почитать, с какой стати — Джек Финни? Его книг в обычных книжных магазинах не найдешь. Будь это Сидни Шелдон или какой-нибудь «арлекиновский» женский роман, я бы еще поняла…
— Я не слышал ни о том, ни о другом.
— Поэтому я и думаю, что это не название романа. Есть еще одна запись: «Попытаюсь дойти до седьмого уровня». Я подозреваю, не название ли это какого-нибудь кафе или магазина? Тебе не попадалось ничего похожего?
Ёсио покачал головой:
— Сама говоришь — у этих «уровней» разные порядковые номера.
— Да, так.
— Как же это может быть названием магазина?
— Допустим, сеть фирменных магазинов, вроде как: номер один, номер два.
На лице Ёсио появилось сомнение.
— Не представляю магазин с таким нелепым названием. К тому же там, как ты говоришь, написано: «Безвозвратно»… Главная проблема в этом. Где ты видела магазин, войдя в который, невозможно выйти?
— Пожалуй, ты прав.
Эцуко задумалась. С тех пор как мать Мисао показала ей дневник, мысли постоянно утыкались в один и тот же тупик.
Вдруг Юкари, оторвавшись от мороженого, сказала:
— Случаем, не компьютерная игра?
В тот же момент она громко рыгнула и поспешно прикрыла рот рукой.
— Есть игра с таким названием?
— Без понятия. Может и есть, мне не попадалась. Вообще-то чуть ли не во всех компьютерных играх есть «уровни».
— Но существуют ли игры, начав играть в которые, невозможно вернуться?
Юкари засмеялась.
— Ну и жуть! Человек оказывается заперт внутри игры и не может выбраться наружу, так что ли?
— Такого же не бывает?
— В общем-то нет, но есть игры, устроенные так, что не пройдя до конца эпизод с определенным героем, невозможно остановиться и прервать игру. Иначе герой погибнет на полпути…
Эцуко и отец переглянулись.
— Может быть, это?..
— Мисао любила играть в компьютерные игры?
— Ни разу не слышала.
Если бы она увлекалась подобными вещами, то наверняка упомянула бы, хотя бы вскользь, когда звонила в «Неверленд». Она из тех, кто, общаясь по телефону, выбалтывает все подряд — о том, что сделала новую прическу, купила туфли…
— В любом случае, — сказал Ёсио, — дело не продвинется, пока мать Мисао не обратится в полицию и они не проведут хоть какое-то расследование.
Он взял в руки счет:
— Юкари, давай, заканчивай с мороженым. А то испортишь желудок и придется пропустить занятия в бассейне.
— Живот заледенел. — Юкари положила ложечку. — Мама, в кишки уже можно гвозди вбивать.
— Какая ты дуреха! — улыбнулась Эцуко.
Когда отец довез их на своей машине до дома, был уже десятый час.
Эцуко погнала Юкари в ванную.
— Надо было деду предложить у нас помыться.
— Он сказал, что сходит в баню, там ему сделают массаж.
— Задарма?
После смерти жены Ёсио жил один, как и Эцуко, оставшаяся с дочерью одна в опустевшем доме.
Им советовали съехаться, и Эцуко была к этому готова.
Но Ёсио возражал.
— К счастью, от тебя до меня рукой подать, при желании всегда можем встретиться. Ты еще живешь памятью о муже, тебе будет тяжело устраивать все по-новому. Лучше какое-то время пожить раздельно. Мне совсем не одиноко. Твоя мать еще со мной.
Отец всегда отличался отзывчивостью и пониманием. Действительно, если бы Эцуко пригласила отца к себе в дом или же переселилась к нему с дочерью, то в любом случае она бы испытала горечь поражения. Она еще не оправилась после смерти мужа, и переезд был бы равносилен признанию — «жизнь не удалась».
По-быстрому высушив дочери волосы феном и уложив ее в постель, Эцуко прибралась в кухне и, наконец, смогла не торопясь принять ванну. С завтрашнего дня сотрудники «Неверленда» посменно отправлялись в летние отпуска. Строя на этот счет всевозможные планы, мечтая о том, куда отправиться отдыхать с Юкари, она пришла в хорошее расположение духа.
Когда раздался телефонный звонок, она, все еще в банном халате, пила в кухне апельсиновый сок. Дисплей на телефонном аппарате показывал одиннадцать часов пятьдесят пять минут.
Эцуко схватила трубку. Юкари спит не крепко, малейший шум может ее разбудить.