— Мне надо с вами посоветоваться, — сказала Эцуко.
— Хорошо, давайте пройдем в комнату совещаний.
Иссики первым вышел в коридор. Эцуко, сделав над собой усилие, встала, извинилась перед коллегами за опоздание и за то, что должна временно отлучиться, и последовала за начальником.
— Вы плохо выглядите. Что-нибудь случилось с отцом или с дочерью? — спросил Иссики.
Эцуко отрицательно покачала головой.
— Значит, проблемы с работой?
Одна молодая сотрудница прозвала Иссики «ходячей вежливостью». Со своими подчиненными он разговаривал с той же неизменной учтивостью, что и с клиентами страховой компании. После грубых тирад Ёсико его любезные манеры были как бальзам на раны.
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
Эцуко рассказала. Иссики выслушал, время от времени вставляя вопрос.
— Ну и ну, вот так история! — воскликнул он, когда она закончила, но ничто на его добродушном лице не выдало волнения.
— Вы тоже думаете, что я зря паникую? — спросила Эцуко.
Иссики опустил голову и, немного подумав, сказал:
— Нет, я так не думаю. Вы правы, в разговоре мы всегда улавливаем то, что наш собеседник не хочет или не может сказать. Речь значит больше, чем составляющие ее слова. Есть общее настроение. Малейшие оттенки интонации меняют смысл сказанного. Если вы расслышали: «Спасите!», значит так оно и есть.
Рассудительный тон Иссики подействовал на Эцуко благотворно. Спало внутреннее напряжение. Вернулось понимание того, что необходимо сохранять спокойствие и выдержку.
— Что вы теперь намерены предпринять?
— В каком смысле?
— Сразу уточню, меня интересует, что вы будете делать в качестве сотрудницы «Неверленда», а не как частное лицо.
Эцуко удивленно посмотрела на Иссики.
— То есть, вы хотите сказать, что отныне это дело не имеет никакого отношения к «Неверленду»?
Иссики кивнул. Положив по-женски изящные руки на стол, слегка подался вперед:
— Вы же понимаете… Мы, сотрудники «Неверленда», до самого конца остаемся псевдодрузьями. Звонящие нам люди с одной стороны — чрезвычайно одинокие, а с другой — очень осторожные. Несмотря на свое одиночество, они опасаются всех тех хлопот, которые неизбежно возникают, когда заводишь настоящих друзей. Потому-то и обращаются к нам, существующим для них лишь как голос в телефонной трубке, хотят избежать неприятностей, сопутствующих непосредственному общению. Другими словами, дружба по телефону их вполне устраивает. Ясно я излагаю?
Эцуко кивнула.
— Это же так удобно — знать друга только по голосу. Есть желание, набираешь номер, и, пожалуйста, тебя готовы выслушать. Как волшебная лампа Аладдина. Нет необходимости — можно со спокойной душой не звонить. Никто не выскажет упрека. У нас здесь главный тот, кто звонит. Мы не более чем пассивные слушатели. Но для того, чтобы телефонная исповедальня наподобие «Неверленда» существовала, есть одно непременное условие — мы ни при каких обстоятельствах не должны переступать черту.
Иссики улыбнулся.
— Повторюсь, постоянный клиент «Неверленда» — это одинокий, замкнутый, нерешительный, но в то же время чрезвычайно своенравный человек. Конечно, не все такие. Например, одинокие старики — особая статья. Но во всех остальных случаях, особенно что касается молодежи, таких большинство. А теперь к делу.
— Господин начальник…
— Когда вы мне сказали, что с вами хочет встретиться девушка по имени Мисао, я дал свое согласие, исходя из того, что рано или поздно все через это проходят, но главное, раз не обжегшись, вы не сможете до конца понять суть нашей работы. Помните, что я вам тогда сказал? «С момента личной встречи вы переходите в область частных отношений». Как только вы встречаетесь с кем-либо из своих телефонных собеседников, «Неверленд» утрачивает всякий смысл. Соглашаясь на встречу, вы переступаете черту.
Эцуко молчала, не поднимая глаз.
— Повторюсь, звонящие нам от скуки или от одиночества не любят, чтобы мы вторгались на их территорию. И это понятно. Как только мы переступаем черту, в тот же момент наше существование, с точки зрения такого человека, теряет всякий смысл. В конце концов, он неизбежно начнет испытывать к нам неприязнь. Разве не так? Тому, кто нуждается в живом общении, нет нужды обращаться к нам, он всегда найдет сколько угодно собеседников вокруг себя. Но наши клиенты не желают связывать себя отношениями, основанными на взаимности, они хотят получать, ничего не давая взамен, поэтому и выбирают нас — псевдодрузей.
— Я хорошо понимаю, что вы хотите сказать…
— Прекрасно. Значит вы должны понимать, что нельзя идти на поводу у клиентов «Неверленда» и вступать с ними в личный контакт. Прежде всего, это вредно для вашей собственной психики. Это безжалостные и эгоистичные люди. Как только нужда в вас отпадет, как только им надоест ваше вмешательство, как только их интерес переместиться на что-то другое, они, не раздумывая, от вас избавятся. В сущности, что такое телефонный аппарат? Символ эгоизма. Техническое средство, позволяющее по своему капризу вторгаться в чужую жизнь…
— Я так не думаю.
— Разумеется, я не стану утверждать, что это справедливо во всех случаях. Не поймите меня превратно. Для хороших друзей или для влюбленных — телефон означает совсем другое. Я не имею в виду телефонный звонок человеку, с которым всегда можешь запросто встретиться и пообщаться непосредственно. В таком случае, телефон помогает преодолеть вынужденную разлуку, подольше побыть вместе. Я убежден, что именно в этом его подлинное назначение. Говоря об «эгоизме», я подразумеваю людей, которые довольствуются односторонней связью, людей, названивающих в нашу контору просто потому, что им приспичило.
Эцуко прижала руку к губам. Почувствовала, как дрожат у нее пальцы. Она и не предполагала, что Иссики обрушится на нее с такой отповедью.
— Предисловие получилось длинным, но надеюсь, вы уже поняли, к чему я клоню? Если говорить по существу, я против того, чтобы вы заходили слишком далеко в отношениях с Мисао. Она уехала к своей подруге, так? Возможно, устроилась на временную работу. А что не предупредила вас, так просто забыла.
— Но мы не были псевдодрузьями! Мы по-настоящему сблизились!
— Вы это заключили из того, что один раз пригласили ее к себе домой? Даже если вы воспринимаете все таким образом, еще вопрос, что думает Мисао. Ладно, один раз ей вздумалось принять приглашение и прийти к вам в гости, но не исключено, что в дальнейшем ей просто расхотелось поддерживать с вами дружеские отношения.
«Но я же видела, как она была счастлива в тот вечер!» — мысленно возразила Эцуко.
— Ей быстро наскучило, и она легко оборвала отношения. Наверняка она и представить себе не может, что вы так терзаетесь. Это жизнь. Суррогатные друзья — как волшебная лампа, их забывают, лишь только в них отпадает необходимость.