— Да, вполне.
— Далее, старший сын Кадзуки. Он тоже не стал врачом. Живет в Токио и, судя по сообщениям прессы, владеет баром.
— Мидори, Кадзуки и Эрика — все трое — дети от первой жены, Киёко. От второй жены, Тосиэ, и от нынешней, Хироко, детей нет, правильно?
— Правильно. Но тут на сцене появляется убийца, пресловутый Такаси Миямаэ.
Саэгуса достал пачку вырезок, соединенных скрепкой. Судя по всему, это были статьи из еженедельников. Страницы пересекали броские заголовки вроде: «Кто он — безжалостный убийца?»
— Собственно говоря, Такэдзо и его вторая жена Тосиэ познакомились благодаря этому самому Такаси. В шестнадцать лет, то есть шесть лет назад, его выгнали из школы за то, что он ударил учителя. Это его не остановило, буйные выходки продолжались, и его мать Тосиэ, отчаявшись, пришла проконсультироваться в клинику Катадо, в то время активно занимавшуюся лечением детей с неадекватным поведением. Такаси госпитализировали, и мать, посещая его и ходя на консультации, сблизилась с директором клиники Такэдзо. В то время его жены Киёко уже не было в живых. У Тосиэ супружеская жизнь также не сложилась. Возможно, конфликты в семье возникали из-за сына, впрочем, не поручусь, допускаю, что были какие-то другие причины. Короче, особых препятствий для развода и последующего замужества не было. Да и дети Мураситы от первого брака к тому времени стали самостоятельными… Уже тогда, шесть лет назад, Клиника Катадо была одной из самых крупных и известных в Японии. Число больных, находящихся на лечении, превышало восемьсот человек, не слабо, да? Поскольку речь шла о директоре, свадебные торжества были организованы на широкую ногу. Церемонию проводили в шикарном токийском отеле и, говорят, среди гостей было немало депутатов парламента.
— Но он же врач? — захлопала она глазами.
— В общем-то да. Но по сути, Такэдзо Мурасита не столько врач, сколько крупный предприниматель. Одно время он даже владел большим отелем в Токио. Впрочем, это не афишировалось… У него и сейчас в Токио есть свой особняк. Утвердившись в Катадо, он не теряет связей со столицей.
Саэгуса достал еще одну вырезку.
— Родился Такэдзо Мурасита… — Саэгуса поднял на них глаза. — Хорошо запомните, поскольку это имеет прямое отношение к последующим событиям — родился он в местечке Мацусиро, расположенном в уезде Сёто префектуры Миядзаки. В семье крестьянина, второй по старшинству сын. С детских лет проявлял таланты, что называется, был надеждой семьи. С первого раза поступил в медицинский университет. Разумеется, государственный экзамен сдал на «отлично». Получив лицензию, почти четыре года проработал при университете, но в двадцать семь лет женился на Киёко и через два года переехал в город Катадо, где жила семья жены. Город расположен…
Саэгуса достал карту.
— На северо-востоке полуострова Босо. Вот здесь, где железнодорожная ветка подходит почти к самому морю. Видите, станция Катадо. Климат прекрасный, море чистейшее, одним словом — райский уголок.
Отложив карту, Саэгуса продолжил:
— Он не стал менять фамилию, оставшись Мураситой, но на практике в результате своего брака стал полноправным членом семьи жены. Отец Киёко владел небольшой терапевтической клиникой в Катадо. Это был обычный провинциальный врач, у которого в приемной и пяти посетителям негде разместиться. Но эта крохотная клиника впоследствии составила ядро Клиники Катадо. И все это дело рук Такэдзо.
Слушая Саэгусу, он взял лежавшую под рукой вырезку из иллюстрированного журнала с большой черно-белой фотографией.
На ней был изображен низкорослый, тщедушный человек с несколько женственным телосложением. Волосы редкие, кожа на тощей шее точно ссохлась и сморщилась. Судя по всему, его запечатлели в момент, когда он выходил из какого-то отеля. За спиной виднелась фигура швейцара. В сравнении с внушительным швейцаром человек на первом плане выглядел каким-то дохляком.
Но именно он и есть Такэдзо Мурасита.
В голове вдруг возникло какое-то темное пятно и тотчас исчезло. Он почувствовал — с этим человеком он встречался. Не помнит где, но встречался.
Он не мог оторвать глаз от фотографии.
— На первый взгляд он не кажется таким уж значительным, не правда ли? — сказал Саэгуса. — Но для жителей Катадо это образец человека, который своими силами добился успеха в жизни. К тому же, он не только сделал головокружительную карьеру, но и прославился своим вкладом в благосостояние города Катадо. Для Катадо, в котором нет никакой промышленности, живущем исключительно за счет сельского хозяйства, такое крупное учреждение, как его клиника, все равно что рог изобилия. Благодаря клинике растет спрос на продукты питания, на бытовые товары. Родственникам, приезжающим проведать пациентов, необходимы гостиницы, да и такси не помешают. Прибывающим на своих автомобилях нужны стоянки и бензоколонки. Разумеется, и сама по себе клиника нуждается во множестве рабочих рук, а когда в одном месте сконцентрировано так много людей, плодятся увеселительные заведения и рестораны. Весь город оживает, и уже банки спешат открыть здесь свои филиалы. Появляется возможность привлекать инвестиции на создание инфраструктуры, на строительство железнодорожного вокзала. В свою очередь растет в цене недвижимость. Одним словом, благодать. Город развивается, пробудившись от многовековой спячки. Население растет, это уже настоящий город, а не точка на карте. И все благодаря Такэдзо Мурасите.
— Город процветает, и следовательно богатеет клан Мурасита?
— Верно. Отдача имеется. Сейчас клан Мурасита, помимо клиники, владеет риэлтерской компанией, автостоянками, гостиницами, ресторанами… Своего рода синдикат. На выборах в городское собрание сталкиваются консервативные и реформистские группировки. Но кто бы ни победил, денежки на избирательную кампанию и тем и другим дает Такэдзо Мурасита. Такие вот дела.
Саэгуса невесело усмехнулся.
— Особняк семьи и роскошное здание клиники стоят на самом высоком месте в городе, в западной его части, взирая сверху на простонародье. Только представьте, этакая цитадель на фоне заката. Я ездил посмотреть, надо сказать — впечатляющее зрелище.
— Вы были в Катадо?
— Был. Я же говорил, что я журналистская мелюзга. После этого громкого убийства вся наша пишущая братия ринулась туда, чтобы докопаться до истины. Я не исключение.
Она, чей взор до сих пор рассеянно блуждал по стене, повернулась на голос Саэгусы.
— Если клан Мурасита обладает таким влиянием, — сказала она, — убийство в «Счастливом приюте» должно было вызвать ужасный скандал, да? Ведь убийца — сын Мураситы, пусть и не родной.
— Совершенно верно, — ответил Саэгуса. — Но Такэдзо Мурасита был просто великолепен! Он принял удар на себя, признав ответственность за преступление, совершенное его пасынком. Не стал увиливать. Устраивал пресс-конференции, выступал по телевидению. «Поскольку это мой сын, спрашивайте с меня!» — заявил он, упал на колени и поклонился до земли. Разумеется, принес глубочайшие соболезнования семьям пострадавших и выплатил более чем щедрые денежные компенсации…