– Давай отъедем…
Леся села за руль, Толик примостился рядом. И едва она стронула машину, как его рука пролезла к ней под шубу. Горячо…
– Я сейчас уплыву, и мы врежемся…
Как же ей сейчас хотелось мужика!..
Толик убрал руку, и она благополучно загнала машину в узкое пространство между горой металлического хлама и котельной. После чего она взяла инициативу в свои руки…
– Ну ты ваще! – Толик по достоинству оценил ее мастерство. – У тебя, что, мужика давно не было?
– Догадался.
– А чего тут гадать, и так видно… Да, круто, ничего не скажешь… А к тебе далеко ехать?
– Хочешь повторить?
– Не отказался бы…
Он полез в карман куртки, достал оттуда старинный серебряный портсигар, вытащил из-под резинки папиросу.
– Ух ты! – Леся сразу догадалась, что это такое.
– Ух я! – улыбнулся Толик. – Пыхнешь?
Конечно же, отказываться она не стала. После жаркого секса в самый раз дернуть косячок. Да и вообще…
После долгого воздержания анаша подействовала быстро. Леся ощутила себя вдруг гибкой вербой, в которой после долгой зимы на ярком весеннем солнце взыграли жизненные соки.
– А кокс есть?
– Да можно достать. А нужно?
– Я заплачу…
– Тогда не вопрос…
Леся смотрела на Толика, как на некое божество, которое способно было пробудить ее к жизни. А он смотрел куда-то в окно.
– Ходят, блин, тут всякие…
Она тоже проследила за его взглядом и увидела какую-то бабу. Старая с проплешинами синтетическая шуба, грязные валенки с наполовину обрезанными голенищами. Непокрытая голова, слипшиеся волосы… У Леси глаза на лоб полезли от изумления, когда она узнала эту образину.
Маклашка! Она!!!.. Да, она что-то говорила, что суд должен ее оправдать. Похоже, так оно и случилось.
– Что она здесь делает? – испуганно спросила Леся.
Ей было страшно. Что, если Маклашка увидит ее сейчас, вытащит из машины?..
– Да с котельщиком живет. Он сам такой же бомжара. Михалыч его пристроил. Там каморка в котельной. Так он и работает, и живет здесь. И шваль всякую таскает…
Лесе вдруг стало смешно. И анаша здесь, похоже, ни при чем. Ее веселил собственный страх. Как он могла бояться Маклашку, если та сейчас абсолютно ничего собой не представляла. Бомжиха позорная, шваль подзаборная. Нет рядом с ней злобных ковырялок. И беспредел она творить не может, потому что на воле она полное ничтожество. Даже Толик, и тот был против нее, хотя она ничего ему плохого не сделала…
Животик надорвать можно, как смешно. У Леси деньги, у Леси все, а у Маклашки в этой жизни абсолютно ничего нет. Леся запросто может натравить на нее того же Толика. Если надо, он замочит эту тварь за пару штук баксов. Или за пять. Или за десять… Да хоть за сто штук, лишь бы сделал… Леся чувствовала острую потребность отомстить Маклашке за свои унижения. Она обязана это сделать… Там, в тюрьме, Маклашка вытянула из нее все силы. И если Леся ей отомстит, то вернет свою силу обратно…
– Эй, что с тобой? – тряхнул ее за плечо Толик.
Она и не заметила, как ушла в себя. Маклашка давно уже скрылась в котельной, а она все пялится в окно невидящим взглядом.
– Да так… Я эту тварь знаю…
Она могла расправиться с Маклашкой прямо сегодня. Она должна отомстить, она должна вернуть свою силу обратно.
– Откуда?
– В одной камере сидели…
– В тюрьме, что ли?
– Да с наркотой накрыли…
– А-а! – понимающе кивнул Толик.
– Тебя когда-нибудь бабы насиловали?
– Нет…
– А меня, да… Всей камерой. А эта падла первая…
Леся не боялась признаваться в том, что было. Она должна была возмутить Толика. И она своего добилась.
– Точно, падла!
– Представляю, что бы ты сказал, если бы эта мразь в тебя швабру воткнула!
– Да я б ее убил!
– Ты бы смог, ты сильный… А я женщина слабая…
Маклашка даже не подозревала, какие тучи сгущаются над ее головой. А они сгущались. Вернее, Леся их сгущала. Потому что она уже чувствовала в себе силы вновь вершить чужие судьбы. Она уже становилась прежней Лесей…
– Как насчет подзаработать? – спросила она.
– Сколько? – мгновенно отреагировал Толик. Он уже понял, что от него требуется.
– Просто за бомжиху сто баксов. А за эту сволочь – пять штук!
Леся намеренно завысила планку. Чтобы уж наверняка.
– Зеленью… – жадно облизнулся парень.
– Само собой… Но сначала ты должен насадить ее на швабру…
– Сделаем… Бабки вперед!
Леся вытащила из сумочки банковскую три тысячи долларов. Все, что у нее было.
– Остальное потом!
Толик хотел возразить, но встретился с ней взглядом и потух. На него смотрела готовая к броску волчица…
Леся не узнавала себя. А если узнавала, то ту, прежнюю, смелую и отчаянную девчонку, которая играючи ставила по стойке «смирно» и мужиков, и баб…
Толик взял деньги.
– Когда?
– Вечером… Договорись с котельщиком. Он свою суку за бутылку продаст, – посоветовала Леся.
– Ну, не за бутылку… – просиял парень. – Но за сотню баксов договоримся…
Леся дала ему номер своего мобильника. Он вышел из машины, осмотрелся по сторонам и юркнул в котельную. Где-то через полчаса позвонил, и Леся сама пошла по его следу…
Толик мог просто-напросто ее обмануть. Деньги он уже взял, теперь их у него не отнимешь. Что мешало ему договориться с той же Маклашкой? Что ему стоило заманить Лесю в ловушку, обобрать ее до нитки, а тело сжечь в печи котельной?.. Но Леся уже ничего не боялась. Она точно знала, что фортуна снова повернулась к ней лицом. Она обрела прежнюю уверенность в своем праве крушить чужие судьбы…
Маклашка лежала на спинке перевернутого стула, к которой она была привязана скотчем. И рот наглухо заклеен липкой лентой. Ноги неестественно задраны вверх и разведены в сторону. В промежность наполовину вдавлена бутылка из-под шампанского. Она лежала и в ужасе смотрела на виновницу своего кошмара.
– Узнала, мразь? – злобно зашипела на нее Леся и ногой утопила бутылку по самое донышко.
Маклашка скорчилась от боли. Но Лесе совсем не было жаль эту дешевку.
– Все, конец фильма!
Она показала жертве свой фирменный дьявольский оскал, многозначительно глянула на Толика и с высоко поднятой головой направилась к своей машине.