– Шампанское по утрам пьют только дегенераты, – хмыкнула Яна.
– И аристократы.
– Ну, ты, Алтай, может, и аристократ…
Она не глянула на Сыроеда, но ясно, что это камень в его огород. Ну да, он же не в законе… Взять бы хлыст и разрисовать ей задницу, но нельзя этого делать. Лучше простить и забыть. Дешевле обойдется.
– Иди отсюда, женщина! – Сыроед недовольно махнул на нее рукой.
И тут же мысленно поблагодарил Цыпу за то, что она не огрызнулась в ответ. А ведь могла.
Яна вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, но Алтай еще какое-то время смотрел ей вслед.
– Атомная баба.
– Не то слово.
– И как ты ее терпишь?
– А ты бы терпел? – пристально посмотрел на Витька Сыроед.
– Ну, если такая гусыня закрутит…
– Меня закрутила. И обабила.
– Это не самое страшное в нашем деле…
– Да и нельзя ей без меня. Восточная братва ее ищет.
– Я в курсе… Братва ищет, а Вайс думает, что она святая. Выгораживает ее. Чистосердечное накатал… Сильно твоя Цыпа его охмурила.
– Есть в ней что-то бесовское.
– Похоже на то… Ты с Вайсом говорил?
– Нет еще пока, – загрустил вдруг Алтай.
– Чего так?
– Хату ему подобрали, людей серьезных организовали. Так он им всем бубны выбил. Даже разговаривать не стал, с ходу настучал. Двоих на вокзал загнал, двое с хаты ломанулись…
– Крутой фраер.
– Ломом опоясанный.
– Каратист он. И раньше в спортзалах пропадал, и сейчас…
– Знавал я таких каратистов; шикнешь на них, и они уже лапки кверху. Но у Вайса не только сила, в нем еще и дух. И как этот дух выбить?
– Как?
– К ногтю прижать можно, так смысла в этом нет. Заземлить мы его всегда успеем. Сейчас нам надо, чтобы он процент поднял.
– Может, просто подрезать?
– Есть у меня такая мысль. Только не все так просто… Короче, я думаю командировку взять. Самому глянуть, что за дела у нас на крытом, себя поставить, с людьми поговорить, все дела…
– Дело нужное.
– Там и Вайсом плотно займусь. А так со стороны дергать что-то не очень получается…
– А что ты хочешь? Ты человек новый, тебя здесь мало знают…
– Ну, не так уж и мало, – самодовольно усмехнулся Витек. – Я с Фомой уже тер, он мне платить обязался…
– С Фомой тер? – оторопело переспросил Сыроед.
– Да по случаю пересеклись. На пятнадцать копеек уломал…
– Не хило.
– А ты думал? Я все-таки в законе. И Вайс от меня никуда не денется…
– Через Фому его можно сделать.
– Это как? – с интересом спросил Алтай.
– Ты у Фомы крыша, ты в законе, можешь решить проблему одним словом. А Вайс у Фомы жирный кусок земли по беспределу отбил. Ты постанову можешь дать – типа, Вайс должен Фоме Колхозный рынок вернуть. Вайс поймет, отчего такая постанова. Фома пятнадцать копеек платит, а Вайс – десять. И сам пятнашку тебе платить станет. Это чтобы никаких рамсов…
– Да, но десять процентов от Вайса больше, чем пятнадцать – от Фомы. И не должен я их стравливать. Мне война между ними не нужна, – недовольно отреагировал Витек. – Ты мне уже намутил с Крюком.
– Чего намутил?
– Не надо было его трогать… Кстати, я к тебе по этому делу и пришел. На днях Делегат подъедет, Броня с ним будет…
– Если встретить надо, без проблем. Кабак организуем, сауну, – вызвался Сыроед.
Но Алтай жестко осадил его:
– Я тебе слово давал? Ты чего поперед батьки лезешь?.. Я смотрю, ты чувство меры потерял, забыл, кто я, а кто ты… Короче, Делегата Крюк интересует. Кто его грохнул, за что, все такое. Разбор будет. От тебя требуется только одно: на хате сиди, не высовывайся. И пацанам своим скажи, чтобы ровно сидели. Я потом сам к тебе подъеду, расскажу, что да как… Ты меня понял?
– Понял.
– Тогда бывай!
Все так хорошо начиналось, и вдруг такой облом! Алтай ушел, а Сыроед остался обтекать. А тут еще Цыпа.
– Что, пень долбят – труха летит? – язвительно спросила она.
– Это ты о чем? – хмуро глянул на девушку Сыроед.
– Прокинул тебя Алтай. Сам к Фоме поехал, а тебе даже не сказал. Сам с ним вопрос решил, а тебя бортанул…
Она разозлила Сыроеда тем, что говорила правду. Именно об этом думал и он сам. Хотел стать правой рукой Алтая, а оказался у него под ногами, словно тряпка. Воры в Краснополь приедут, людей соберут на разбор, а Сыроеду не высовываться? Это как все понимать?
– Ты что, уши у дверей грела?
– Само собой. Я же в этих ваших делах по эти самые уши. Я должна все знать.
– И что ты узнала?
– А то, что Вайс – человек. А твой Алтай – дешевка. Ты для него Крюка сделал, и ты теперь у него крайний. Ты и Вайс. Я не знаю, кто такой Делегат, но думаю, что эта птица высокого полета. Я даже знаю, чем все это закончится.
– Чем?
– А Вайса козлом отпущения сделают. Спросят за Крюка и глаза ему зажмурят. А потом Алтай за Цимбала возьмется. Он после Вайса на хозяйстве останется, на него Алтай и навалится. Объяснит ему, почему Вайса заземлили. Я думаю, Цимбал сломается. Я его знаю, он крутой пацан, но до Вайса ему далеко.
– Это уже не наши проблемы.
– Что верно, то верно. Думаю, Алтай здесь больше не появится. Не нужен ты ему.
– Да пошел он к черту!
– Вот это правильно, – ярко улыбнулась Цыпа. – Толку от него никакого, зато проблем полон рот… Знаешь, как это бывает, когда полон рот? Я тебе покажу. Тебе успокоиться надо, я тебя утешу. Только сначала давай выпьем. Осадок на душе остался, смыть надо…
Сыроед пил только водку, но Яна привередничать не стала. И ему беленькой налила, и себе. Они выпили, но закусывать было нечем. Да Сыроеду и без этого хорошо. А сейчас Яна заполнит себе рот, и ему еще лучше станет.
Но Яна отправилась на кухню.
– Колбаски настрогаю, сыра.
Когда девушка вернулась, Сыроед уже не мог думать о сексе. Ему вдруг невыносимо захотелось спать. Глаза закрылись сами по себе. Засыпая, он успел сообразить, что Яна угостила его щедрой порцией клофелина, но уже ничего поделать не мог.
Кровать скрипела, стукаясь спинкой о стенку. Но Пижон не обращал на это внимания. Слишком уж хороша в постели его новая подружка, чтобы отвлекаться на какие-то пустяки. Уж очень соблазнительно смотрится она со спины и сверху – красивая спина плавно сужается в талии, а затем в крутом изгибе переходит на бедра. Тело сильное, кожа загорелая…