Он готов был начать опасную игру. И в его голове даже родилось название этой игры. «Рога и копыта». Нет, Ильф и Петров здесь ни при чем. Просто подбор слов. Наставляешь рога Пете, можешь отбросить копыта…
– Он где-то ее видел, – хмыкнул Вагон. – Да ты что, пацан, с Луны, типа, свалился?.. Это же Катя Царицына…
– Певица?
– Ну вот, допер, в натуре…
Точно, эту девицу по «ящику» не раз крутили. Что-то она там под музыку шептала. Ноль целых хрен десятых октавы в голосе. Слуха никакого. Но ведь поет. Вернее, шепчет. И «звездой» называется… А все потому, что есть у нее такой покровитель, как Петя Вагон. Бабки у него шальные, девать их некуда. Вот он и вкладывает их в свою любовницу. Или, может, Катя его жена…
– Мне нравятся ваши песни, – соврал Леха.
– Спасибо, – мило улыбнулась Катя.
Против нее самой Леха ничего не имел. Девчонка как девчонка. Красивая, женственно спокойная, ни грамма заносчивости, никаких симптомов «звездной» болезни… Он против таких, как она, вообще. Голоса нет, петь не умеешь – зачем лезть на сцену? Зачем портить прекрасные песни, которые написаны не под твой вокал…
– Мне нравится, как вы поете, – сказала Катя. – С чувством…
– А вы поете с душой. Поэтому мне нравится слушать вас.
– Ты, братуха, тоже с душой поешь, – вставил Петя. – Знаешь, мне даже показалось, что ты и в самом деле на зоне срок мотал…
– Было дело. Длиной в пять лет. Север, морозы. Закон – тайга, прокурор – медведь…
– Ты чо, серьезно, братан? Правда, срок мотал?..
– Такими вещами не шутят…
– Да не базар… Слушай, уважаю… Надо выпить!..
Выпили. Раз, второй, третий…
– Слушай, братуха, а я-то смотрю, вроде свой, – басил Петя. – Типа, правильный пацан. А вот кудряшки твои – ни в какой рукав…
Леха понял, о чем он. О его длинных волосах. Он на зоне начал отращивать их. Еще пару-тройку месяцев, и они дотянутся до плеч. Будут такими же, как в былые годы.
– А чем тебе мои кудри не нравятся? – нахмурился Леха.
– Типа, хиппи… А я ведь любером был. Слыхал о таких?..
– Спрашиваешь…
– Так вот, хипарей всяких мы конкретно в замес пускали…
– Не знаю. Мои волосы – это мой стиль. «Гранж» называется. Между прочим, крупнейшие мафиози этим стилем пользуются.
– Ну, так у нас не Америка… – Петр, чего ты к нему пристал? – вмешалась Катя. – Мне, например, нравятся его волосы…
Петя чуть не сжег ее взглядом за эти слова. Сколько ревности было в этих глазах. Сколько неприязни к Лехе. Милость мгновенно сменилась на гнев.
– Короче, пацан, не нравишься ты мне больше, – сказал он Лехе. – Вали отсюда…
Это было грубо. Чрезмерно грубо. Но Лехе пришлось стерпеть. Слишком мало в нем веса, чтобы ответить грубостью на грубость. Если постараться, можно сунуть этого монстра мордой в очко. Но уже сегодня жди наезда. И никакой Гоша не поможет отбить его. Это точно…
Впрочем, у Лехи был иной способ отомстить этому гаду.
Он поднялся из-за стола. И мельком, но многозначительно глянул на Катю. Мол, с тобой я не прощаюсь. Та как будто поняла его. И улыбнулась ему глазами, так, чтобы Петя не понял ничего…
Его пригласили за другой стол. Ребята-бизнесмены. Леха однажды выпивал с ними. У него осталось приятное впечатление.
Немного погодя он отправился в туалет. И на выходе встретился с Катей. Она одна, без сопровождения, направлялась в свою сторону. Но их пути пересеклись. Она будто не заметила его. Но когда расстояние между ними сократилось до минимума, быстро сказала.
– Завтра, десять, кафе «На Чистых прудах»…
Нужно быть полным идиотом, чтобы не понять значения этих слов.
Игра под условным названием «Рога и копыта» началась.
2
В кафе Леха просидел около часу. Но Катя так и не появилась. Может, она неудачно пошутила? Или он время перепутал? Может, она имела в виду десять часов вечера?.. Но ведь она знала, что по вечерам он выступает в «Золотой ноте»…
Он расплатился за кофе, вышел на улицу, направился к станции метро.
Гоша платит ему неплохо. Поднял ставку до пятидесяти баксов за вечер. Можно было бы и на такси домой добраться. Но Леха не шиковал. Он экономил. Копил деньги. Для будущей семейной жизни.
Та встреча с пожилым мужчиной и женщиной в инвалидной коляске окончательно склонила его в пользу Вики. Люди живут, значит, и он сможет так жить, с женой-инвалидом. Вика – для него это очень серьезно. А Катя… Катя – это всего лишь игра. Он даже не особо расстроился, что она кинула его…
Он шел по тротуару, задумался. Поэтому не заметил, как рядом с ним остановилась машина, новенький двухдверный «БМВ». Он продолжал идти. Машина медленно поползла за ним. Один короткий сигнал, второй, третий… Леха наконец очнулся. Глянул на машину. И увидел Катю. Она махнула ему, он быстро подсел к ней.
– Конспирация? – спросил он.
– Конспирация, – кивнула та. – Уж не думал ли ты, что я буду в кафе с тобой сидеть?..
– Если честно, думал.
– Значит, ты не знаешь моего мужа.
– Петя – твой муж?..
– Скорее, спонсор… Мужей ведь любят…
– Значит, ты его не любишь… Но терпишь…
– Можно сказать, что да… Я девочка терпеливая. Даже очень… А еще настойчивая…
Она посмотрела на него. И улыбнулась. В глазах желание. Она хотела Леху. Но не так, как этого хочет какая-то блядь.
Катя хотела Леху, потому что он нравился ей. Она его хотела, потому что ей надоело терпеть Петю. Она хотела его, потому что ей вообще все надоело…
Всю дорогу они молчали. К чему слова, если и так ясно, почему они вместе? Леха даже не спросил, чья эта квартира, в которую она его привела. Это не важно. Главное, они остались наедине друг с другом. И можно начинать…
Это был не секс. Это была песня. Катя отдавалась ему красиво. С восторгом и энтузиазмом. Леха остался доволен. Хотя не хватало остроты ощущений. Ведь об этой квартире Петя не знал. И вряд ли его можно было сейчас бояться.
Зато его заводила мысль, что он наказывает его. Наказывает за грубость и хамство. Он мстит ему. Мстит, мстит, мстит… В такт своим движением. И ритм этой мести все быстрей и быстрей…
– Еще! Еще!.. – стонет Катя.
Ей тоже хочется мстить Пете…
И они отомстили ему сполна. За пару часов беспрерывной мести так устали, что еще целый час же приходили в себя.
– Ты был великолепен! – выдала она фразу из стандартного набора типичной любовницы.
Катя лежала на боку. Совершенно голая. В квартире тепло, даже жарко. Не было смысла накрываться простыней или одеялом. Да она и не хотела этого. Она выставляла свое идеальное тело на обозрение. Леха любовался им. И ей это доставляло удовольствие.