– Ну да, слышала я, что посадили его… Я, как дура, его на Солянке ждала.
– Где?!
– На Солянке… Давай в Москву, говорит, езжай, квартира у меня там, на Солянке. Меня, говорит, жди. А сам в окно за Фарадеем прыг!..
Все это было очень похоже на правду. Ведь у Вайса действительно была квартира на Солянке. И об этом Валерия могла знать только от него…
– Я потом узнала, что посадили его. А на сколько лет, не в курсе.
– Он мог уже выйти.
– А почему не вышел? Срок добавили?
– Убили его.
– Убили?! Фарадей?
– Почему Фарадей?
– Ну а кто еще? Пугач? Макс? Булгарь? Может, и они. Но скорее всего, Фарадей. Он же мстительный, гад… Я потому и боялась к нему возвращаться, вот, здесь осталась… Значит, нет больше Вайса? Жаль, – как о чем-то из другой и далекой жизни взгрустнула Махорцева. – Крутой был чувак… Я ведь даже любила его. Ну, почти…
– А Цимбала кто убил? – резко спросила Марина.
Как ни больно ей было сейчас, но допрос нужно довести до конца. Пусть это и не нужно никому, кроме нее…
– Так я тебе и сказала! – с наигранным весельем погрозила ей пальчиком Валерия. – Чтобы Фарадей меня потом пришиб?
– Значит, Фарадей его убил?
– Я этого не говорила! – спохватилась Махорцева. – И ты ничего не докажешь!
– Не надо ничего доказывать. Все ясно… Можешь идти, я тебя не держу. – Марина обессиленно махнула рукой в сторону двери.
Не собирается она воевать с Фарадеем. Он, конечно, сволочь, но ничем не лучше Вайса. И бизнес ее не трогает, потому что не совсем идиот… Да и не даст Махорцева показания против него, потому что страшно. Так что с ней лучше не связываться.
И на Вайса уголовное дело уже не заведешь. Наказать его можно только своим личным презрением….
Марина грозно хмурила брови, глядя на него. Но Фарадею ничуть не страшно. И сам он не собирается ее пугать. Белозубая улыбка на лице, и руки разведены в стороны для чисто символических объятий.
Он встретился с ней на презентации нового ресторана, куда пришел без приглашения.
– Поздравляю! Отличный проект! – взглядом окинув сияющий огнями зал ресторана, восторженно сказал он.
Марина была в деловом костюме, но все равно выглядела как королева на придворном балу. Потрясающая женщина! И Фарадей уже точно знал, что должен ее завоевать.
– Как ты сюда попал?
– Узнал, что ты открываешь новый ресторан, и приехал. А кто меня остановит?
– Да, остановить тебя невозможно, – с осуждением, но все-таки с толикой похвалы согласилась она.
– Ну почему же? Я, например, мог на тебя очень круто наехать и отобрать твой бизнес. Но я не стал этого делать. И знаешь почему? Потому что я тебя очень уважаю… Так обмануть нас! Так обмануть Вайса!
– Я Вайса не обманывала.
– Ну да, ну да…
– Я не хочу об этом говорить.
– Я понимаю, много людей, ты в центре внимания. Но мы могли бы отправиться в другой ресторан. Я закажу его целиком, мы будем одни в зале…
– Найди дешевую фотомодель, ее и охмуряй такими соблазнами. А мне это неинтересно..
– Мы можем просто пойти в ресторан и просто поговорить в тишине и мягком мерцании свечей.
– О чем?
– Я бы сказал, что попал сюда совершенно случайно, но не скажу. Потому что я искал с тобой встречи.
– Не пытайся меня соблазнить, это бесполезно, – без всякого кокетства предостерегла его Марина.
– А если я хочу тебя соблазнить?
– Я очень упрямая.
– И осторожная. Ты же помнишь, какие виды мы на тебя имели? Но это все в прошлом. Да и не моя это была идея. Пугач придумал, Макс наехал, а я в стороне остался…
– Какая жалость! – съязвила она.
– Ты же в курсе, Пугача больше нет. И Макса тоже.
– И Цимбала нет. И Вайса…
– Это здесь при чем? – нахмурил брови Фарадей.
Лера сделала все как надо. Подъехала к Марине, нарвалась на допрос, устроила спектакль, сгрузила дезу про Вайса, а для большей достоверности дала понять, что Цимбала убил Фарадей. Потому Марина сегодня не такая категоричная, как в прошлый раз. И в долгий разговор позволила себя втянуть, хотя обстановка, казалось бы, к этому не располагала.
– Людей очень много погибло, – с упреком взглянула на него Марина.
– Тебя же в их числе нет. И не будет. Потому что тебе ничего не угрожает… Ну разве что конкуренты московские поджимают. Я же знаю, здесь такая клоака, что только успевай поворачиваться.
– В Краснополе не лучше.
– А вот и неправда, – покачал головой Фарадей. – За последний год в городе не было ни одного заказного убийства. И уличного хулиганства нет. Можешь гулять по городу ночью, и никто тебя не тронет. Поверь, я очень строго смотрю за порядком.
– И много у тебя почетных грамот от начальника ГУВД? – ехидно усмехнулась Марина.
– Вся стена в кабинете занята… Хочешь, в Краснополь съездим? Я же знаю, ты боишься там появляться. Даже родных своих сюда перевезла. Но это зря. Там тебе ничего не угрожает. Прогулялись бы по ночному городу, по Каштановой аллее. Вдвоем. Без всяких телохранителей… Ты же знаешь, какой шашлык готовят у нас на Каштановой аллее.
Марина смотрела на него с интересом и легкой ностальгией в глазах.
– Знаю… Но у меня сейчас дел много.
– Если вдруг какие проблемы, можешь обратиться ко мне. Я, между прочим, скоро депутатом Госдумы стану.
– Кто бы сомневался!
– Если ты думаешь, что я бандит, то ты очень сильно ошибаешься. Я наш город от бандитов очистил. Там сейчас тишина и порядок.
– Я очень рада. Но извини, мне надо идти, меня ждут.
– Да, я понимаю, гости. Может, встретимся завтра? Вечером. В ресторане, где тебя никто не знает…
– Ты уже предлагал. Я, кажется, отказалась.
– Это тебе только кажется, что ты отказалась. На самом деле ты хочешь со мной встретиться.
– Только не завтра.
– А когда?
– Как-нибудь в другой раз… Оставь мне визитку, я сама позвоню, – как-то неубедительно пообещала Марина.
Глядя на прохладу в ее глазах, трудно было поверить, что она позвонит первая. Но Фарадей почему-то верил. Он видел, что лед тронулся и скоро они смогут путешествовать по реке в одной лодке…
Вислоух болтал без умолку. Вид серьезный, в глазах профессорский блеск, неудивительно, что клиент завороженно смотрел на него и кивал, кивал, словно понимал что-то. Платы, процессоры, винчи… Но вот покупатель получил компьютерный блок, расплатился с Вислоухом и растворился в бурлящей толпе радиорынка. Только тогда тот осмысленно посмотрел на стоящего рядом Вайса, и глаза его округлились под толстыми линзами очков.