Женя пыхтел как паровоз. Кровать скрипит, трясется... Вероника закрыла глаза и представила, что едет в поезде под Егором... Как же она ненавидела этого безродного подонка! Вцепиться бы ему в глаза и вырвать их!.. И все же лучше с Егором, чем с этим боксером...
Женя взвыл паровозным гудком... Ну, вот и очередная станция. Приехали... А вечером снова в путь. Увы, но Женя ненасытен, как паровозная топка. Одно счастье, у него есть белый кокс.
– Уфф! – Обессиленно повалился парень на спину.
– Полегчало? – насмешливо спросила Вероника.
– Не то слово... Ты знаешь, у меня никогда еще не было такой девушки, как ты...
– Какой такой? – вяло спросила она.
– Ну, красивой... Я же говорил...
– Зачем же тогда говоришь, если говорил...
– А тебе не приятно это слушать?
– Ну, приятно...
– Еще я тебя люблю.
– Это понятно. Этим мы сейчас и занимались...
– Ну, ты и дура! – возмутился Женя.
– Что, шуток не понимаешь?
– С любовью не шутят, – сказал он настолько серьезным тоном, что Вероника прыснула со смеху.
– Ты точно с головой не дружишь! – оскорбился парень.
– Да нет, просто вспомнилось, как меня с любовью мешали. Ну, с той, с которой не шутят...
– Я твоему Егору башку скручу! – обозленно пообещал Женя. – А Лайму в порошок...
– Как бы тебя самого не стерли.
Кто бы мог подумать, что грозный и похабный Самсон, которого приставил к ней мерзкий Альбинос, мог превратиться в милого и в чем-то даже романтичного Женю... Да, он обещал, что может избавить ее от групповых притязаний, но за это Вероника должна была расплатиться с ним ночью. А он спас ее до того, как эта ночь наступила. Отвадил толпу похабников, посадил в машину и увез далеко за Москву, где и спрятал от проклятого Альбиноса. И теперь она принадлежала только ему одному – во всяком случае, в этом он старался ее убедить. Да она, в общем-то, и не против. Лучше с одним, чем с толпой...
– Не найдут! – мотнул головой парень.
– Ну а вдруг?
Третий день они скрывались в каком-то поселке, в доме одного знакомого Жени, который, кстати сказать, о делах Самсона ни сном ни духом.
Дом из силикатного кирпича и с шиферной крышей белой вороной стоял посреди новомодных коттеджей. Ни ограды здесь, ни деревьев, двор порос густой травой. Полы голые, стены без штукатурки, из мебели только старая железная кровать с ветхим матрацем. Электричества нет, за водой нужно ходить далеко к колодцу, о прочих удобствах и говорить нечего. Одно хорошо, хозяин этого долгостроя давно уже забыл сюда дорогу. И Альбинос не ищет здесь беглецов...
– Умеешь ты испортить настроение.
Женя резко поднялся с кровати, нервным шагом сделал круг по пыльной комнате. Взял с подоконника пачку сигарет, сунул туда пыльцы.
– Гадство!
Смял пустую пачку, зашвырнул ее в угол комнаты.
– Ты же спортсмен, тебе нельзя курить.
– А ты шлюха! Тебе можно, да?
Ника с удивлением посмотрела на него. С тех пор, как они сбежали от Альбиноса, он не позволял себе подобных выпадов.
– Ну шлюха! Ну и что? Тебя же никто не заставлял меня спасать!
Она хотела казаться невозмутимой, но на глаза набежали слезы... Вероника не хотела быть шлюхой и, конечно же, в душе не была ею. Но против фактов не попрешь...
– Ну, извини, – опустив голову, угрюмо буркнул Женя. – Не хотел тебя обидеть...
– Не хотел и не обидел. Шлюху нельзя обидеть, на то она и шлюха.
– Ну не злись. Сорвалось, ляпнул...
– Вообще-то, у тебя есть возможность загладить свою вину.
Вероника была очень благодарна Самсону за то, что он вырвал ее из грязных лап Альбиноса. И просто обожала его за то, что ему хватило ума прихватить с собой предназначенный для нее кокаин.
Если судить по запасам, который у него были, Альбинос намеревался держать ее у себя дома не меньше двух недель. Но, видимо, что-то спутало его планы. Или кто-то...
– Порошок? – напряженно посмотрел на нее Женя.
– Ну, немножко, в последний раз! – умоляюще посмотрела на Самсона Вероника.
– Последний раз был вчера. И позавчера...
– Но ведь там всего на неделю осталось. Закончится, и все. На нет и суда нет...
– Ну, ну... Когда ломанет, маму родную проклянешь за то, что на свет родила...
– А я маму и без того прокляла.
– За что?
– За то, что предала меня. С этим кобелем связалась... Я здесь, а она балдеет... Но уже без него... Он с этой сукой сейчас... Ненавижу эту мразь!.. Жень, ну ты же видишь, мне нужно успокоиться, – жалостливо посмотрела на парня Вероника.
– Ну ладно... – обреченно махнул Самсон рукой. И как бы в оправдание: – Но учти, припасы на зиму закончатся, на цепь посажу.
– На хлеб и воду?.. Я согласна.
Женя вышел из комнаты. Вероника немного выждала и, босиком тихонько ступая по грязному полу, последовала за ним. Ей нужно было знать, где он хранит наркотики. Вдруг объявит ей, что запасы закончились, и оставит ее без пайка.
Тайник находился в комнате, где, по плану, должна была размещаться кухня. Женя вынул из подоконника кирпич, из открывшейся ниши вынул сотовый телефон. Вероника нахмурилась. Парень говорил, что мобильник он выбросил, чтобы их по нему не вычислили. Оказалось, что врал.
Он набрал номер, приложил к уху трубку и замер в каком-то судорожном напряжении.
– Питон?! Да, я, Самсон... Что, за мою голову объявлено вознаграждение?.. Да ладно!.. Что, всех!.. И никому не нужен?.. Может, гонишь, а?.. Ну, я посмотрю... С меня пузырь, если не врешь... Ну, ящик, не вопрос!.. Нет, по почте вышлю... Нет, никому не доверяю... Ну, все, спасибо тебе, если правда!
Женя отключил телефон и так стремительно повернулся к Веронике, что она просто не успела спрятать голову. Полоумная радость на его лице сменилась гримасой возмущения, но тут же ликующая улыбка снова заиграла на губах.
– Ты, конечно, дрянь, что следишь за мной! Но у нас радость!
– Что, кто-то подбросил нам пакетик с порошком? – сострила Вероника.
– Сказал бы я тебе, ну да ладно!.. Альбиносу каюк! Взлетел на воздух, до сих пор, говорят, мозги с елок соскребают.
– С каких елок?
– Ну, не с новогодних же... Он же помнишь, куда-то собирался. Зондер-команду пригнал... Питон говорит, что он к Лайме ездил... Да, к той самой... Разборки там какие-то... В общем, Лайма его сама на запчасти разобрала. Вместе со всей командой...