– И садом бы я занялся, – сказал Артем.
– Это дело, – улыбнулась она.
Тетя Роза запустила двор и сад, но Артем все поправит… Хоть и не получала Рита удовольствия от близости с ним, но все же признавала, что ей с ним хорошо. Он суров, но справедлив. И в быту вел себя как заботливый муж… Что, если его так увлечет забота о саде, что ему больше не захочется убивать? Хотелось бы на это надеяться…
– Но не сейчас, потом. Мебель закажем, садовника наймем…
– Я думала, ты своими руками…
– Руки у меня есть, но не под это заточены. Но когда-нибудь я и сам смогу. Говорят, на пенсии хорошо сады опрыскивать…
– И сколько тебе до пенсии осталось? – невесело спросила Рита.
– Если бы в армии служил, то уже бы мог выйти. А так, пока звонок не прозвенит…
– Какой звонок?
– Не знаю. Знаю, что он может и прозвенеть, и просвистеть. Как пуля у виска… Короче, расслабляться нам с тобой еще рано. Тем более тебе. Твоя служба только начинается…
– Плохая это служба, – уныло вздохнула Рита.
– Разговорчики! – бравурным тоном одернул ее Артем.
– Молчу.
Спорить с ним бесполезно. Если он назвал черное белым, а мокрое сухим, то лучше в том согласиться. Начнешь пререкаться, задавит морально, а он умеет это делать…
– Значит, так. Завтра заказываем мебель и перебираемся на квартиру.
Рита решила, что разговор идет о московской квартире, право на которую она получила вместе с регистрационным свидетельством на дом.
– Но там же люди живут. Зачем нам их выгонять, если они хорошо платят?
Квартиру внаем сдала еще покойная тетя Роза, жильцы – люди состоятельные, две тысячи долларов за аренду платили исправно. На эти деньги Рита могла жить, не работая. Закончила бы школу, поступила бы в институт, чтобы стать человеком… В институт она, может, и поступит. Но профессия у нее уже есть. Артем воспитал из нее преданную собаку, сделал из нее киллера. И он ее не отпустит от себя, да и она не хочет уходить от него. Будет жить и дальше с ним в тихом кровавом омуте…
– Не надо никого выгонять. Сами квартиру снимем, лучше дом…
– Зачем?
– Так надо.
– Ты получил заказ? – догадалась она.
– Да. Работать будем вместе.
– Не скажу, что ты меня обрадовал, – тускло улыбнулась Рита.
– Где ж тут радость? – как бы соглашаясь с ней, кивнул Артем. – Одна тоска. Но делать нечего. Есть заказ, и его надо исполнять…
– Ты мог бы отказаться. У нас есть деньги. Две тысячи в месяц…
– Я же тебе говорил, отказаться нельзя. Из нашей профессии только один выход – на тот свет. Извини, но это касается и тебя.
– Спасибо, утешил.
– Не вешай нос. Мы обязательно справимся с заданием. И вернемся сюда, к тебе домой. Отдыхать будем, на санках кататься…
– На лыжах, – мрачно усмехнулась Рита.
– И на лыжах тоже… Чем плохо на лыжах кататься?
– Ничем.
– Или тебя что-то не устраивает?
– Все устраивает.
– Тогда голову повыше, улыбку пошире. Не надо киснуть, солдат…
Рита вымученно улыбнулась. Она не хотела участвовать в заказных убийствах, но Артем, как всегда, сумел внушить ей, что у нее нет иного выбора, как пойти у него на поводу…
* * *
Егор пьяно мотнул головой, тускло глянув на собеседницу, завернутую в сырую простыню.
– Ты мне скажи, Шура, в чем для тебя заключается смысл жизни?
– В чем, в чем… Вот мы сейчас хорошо сидим, и ладно. А завтра что бог пошлет…
– А если не пошлет?
– То и не будет…
– М-да, поговорили…
Шура любила пиво, секс и баню. И все в прямой последовательности. Пивком нагнетала жирок, баней и сопутствующими ей забавами его разгоняла. Но в то же время последовательность была обратной – ведь сначала баня, затем секс, ну а после пиво – для охлаждения. Так или иначе, но Шура была частым гостем в бане у Егора. Раз в неделю по пятницам – стабильно. И никаких конфликтов с ее мужем-подводником. Оказывается, Сеня действительно хватил в свое время радиации по самое не могу. Благо что квалификацию радиста со службы привез и сейчас на досуге радиоделом баловался. Радиостанцию свою собрал, в эфир выходил, общался с единомышленниками. Какой-никакой, а интерес. А на жизнь зарабатывал тем, что в лес выходил да веники вязал. И не очень-то волновало его, что жена потом эти веники распаривала на чужих мужиках. Ну, даст ей в глаз иногда, но не со злости, а от большой любви…
Такой вот была черно-белая проза деревенской жизни. Егор был сыт ею по горло, но тем не менее продолжал крутить с Шурой. И прежде всего – назло Весне, с предательством которой он так и не мог смириться. Все два месяца, с тех пор как Шенгрей приставил ее к Егору, она жила с ним. Ластилась к нему, но всегда получала отпор. Хотя иногда и накатывало на него желание воспользоваться ее фальшивой любовью. Особенно по пьяни. А пил он с каждым разом все больше…
– И сидим хорошо, – кивнул он после долгой паузы. – И полежать бы не мешало…
– А это всегда пожалуйста…
Шура встала, распахнула свою простыню, села к Егору на колени… Его уже подташнивало от нее, но сейчас ему нужно было довести себя до состояния выжатого лимона, чтобы, вернувшись в дом, не прельститься Весной…
И все же ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы, встретившись в доме с Весной, пройти мимо нее с равнодушным видом.
– Стой!
Зато она не удержалась, взяла его за руку… Красивая, сочная и вкусная. Но не быть им на одной грядке…
– Чего?
– Опять надрался? – с упреком сказала она.
– И надрался, и надрал, – пьяно ухмыльнулся он.
– Пошляк.
– Зато не вру. Как было, так и говорю. В отличие от некоторых…
– Оправдываться перед тобой не буду, – пытаясь скрыть обиду, сказала она.
– И не надо. Тебе не за это деньги платят…
Егор ничуть не сомневался в том, что Весна находится на содержании Шенгрея. Не за бесплатно же она живет здесь, присматривая за ним.
– Меня поражает твое упрямство.
– А меня поражает ваша тупость!.. Да если бы я захотел удрать от твоего Шенгрея, меня бы никакой черт не удержал.
– Но ты же не удрал.
– Нет. А зачем? Мне с Шурой здесь очень-очень хорошо…
– Ну хорошо и хорошо… Только если ты не прекратишь пить, будет очень-очень плохо.
– Это угроза? – нахмурился Егор.
– Нет, это предостережение… Если ты сопьешься, за тебя никто и гроша ломаного не даст… Ты же с дури пьешь. А с дури спиваются очень быстро…