Поздно уже, за полночь. Спит камера. Все спят, как будто мертвым сном, ни единого шороха. Даже Машка не тискает Дашку втихаря…
Карцев закурил. Страшная тишина в камере, гнетущая. Но настоящая жуть в душе. Ведь он и сам вляпался в такую же ситуацию, которая в свое время погубила Егора Пермякова. И обвинение в убийстве представили так, что не отвертеться. Вдобавок еще и опустили… Поговаривали, что Егора тоже опустили здесь, в тюрьме. Ведь ему шили не только убийство, но и изнасилование…
А может, это Егор мстит ему? За смерть Татьяны, за те ужасы, которые он пережил двадцать лет назад… Карцев усмехнулся. Нет, такой вариант полностью исключен. У Егора не было влиятельных родителей, никто не позаботился о хорошем адвокате. Парню отмерили пятнадцать лет. И если он ушел на зону в петушином статусе, то выйти живым оттуда он не мог. А если все же и вернулся на волю, то инвалидом и, если жив до сих пор, то наверняка бомжует сейчас где-нибудь…
– Не спится? – тихонько спросил Левка.
Карцев вздрогнул. Не слышал он, как Ситник спускался со своей шконки, как подкрадывался к нему. Поэтому его появление было внезапным и оттого шокирующим.
– Че тебе надо, придурок? – презрительно, но в общем-то беззлобно шикнул на него Георгий.
– Да мне тоже не спится…
– Ну садись, если не спится.
К собственному своему удивлению, Карцев не стал гнать от себя бедолагу, даже подвинулся, приглашая его к себе на шконку. Смешно переживать за свою девственность после аборта.
– Да я уже сижу, – весело улыбнулся Ситник. – И когда стою, сижу, и когда, лежу… А присесть – присяду…
Он сел на край шконки, пристально вглядываясь в закрытую дверь камеры.
– Что там такое? – насторожился Георгий.
– Да так… Говорят, вчера опять призрак по тюрьме ходил.
– Что, страшно?
– Ну да, боязно.
– Людей бояться надо, а не призраков.
– Люди у нас дикие и злые, но все они предсказуемы. А человек так устроен, что боится того, что выше его понимания…
– Ты что, философ? – пренебрежительно усмехнулся Карцев.
– Нет, просто мне страшно… Говорят, если призрак появился, то быть трупу…
– Не бойся, тебе это не грозит.
– А я и не боюсь. За себя не боюсь. Может, я за тебя боюсь?
– Почему за меня? – встревожился Карцев.
– Ну потому что призрак по твою душу приходил.
– Кто тебе такое сказал?
– Да человек один.
– Какой человек? – в состоянии, близком к панике, спросил Георгий.
В детстве ему часто снился один и тот же сон. Ночью непонятно зачем он открывает входную дверь, а со двора на него набрасывается нечто жуткое, бесформенное и как будто бестелесное. Сколько раз он просыпался в холодном поту… Сейчас ему казалось, что это нечто трансформировалось в тщедушного Ситника. Казалось, что это противоестественное чудовище вот-вот набросится на него, погребет его под своей кошмарной и парализующей тяжестью…
– Который привет тебе передает… Не берусь утверждать, но, кажется, ты кого-то очень сильно обидел…
Левка не стал набрасываться на него, он всего лишь хлопнул его ладошкой по спине. Что-то тонкое и острое вонзилось в кожу, и все тело вмиг онемело.
Сознание еще пыталось осмыслить произошедшее, а тело уже омертвело. Сердце остановилось, кровь застыла в жилах… Карцев чувствовал, что умирает. Но страха не было. Абсолютно никаких чувств и эмоций…
Олеся не скрывала своего удивления.
– У тебя еще целых четыре дня больничного.
– У нас нет больничных, – улыбнулся Андрей. – У нас есть освобождение от исполнения служебных обязанностей.
– Что в лоб, что по лбу…
– Вот только в лоб не надо. Хватит того, что затылок причесали.
– Не хватит, а более чем… Ну не ходи ты никуда, побудь еще немного дома, – капризно попросила она.
– Да я туда и обратно, – не сдавался Андрей.
Из больницы его уже выписали, дали две недели освобождения, но надоело ему сидеть дома. Даже Олеся была не в силах удержать его на больничном. Чувствовал он себя неплохо, на ногах держался уверенно, с памятью все в порядке, соображалка работает вроде бы исправно.
– Одна нога здесь, другая там…
– Ну нет, тогда уж обе ноги на свою службу тащи. Раздваиваться мне тут не надо.
– Может, там внизу, двое с топором стоят. И раздвоят, и четвертуют, – пошутил Андрей.
Как оказалось, неудачно.
– А если, правда, стоят? – всерьез разволновалась Олеся.
– Да ладно, не будет ничего…
– Как будто ты не понимаешь, что произошло. Тебя же нарочно по голове ударили. Кто-то подстроил… У вас же в тюрьме одни уроды сидят, они же не могут по-человечески…
– Не преувеличивай. Нормальных людей тоже хватает.
– А по голове ненормальные бьют…
– Наша служба и опасна и трудна… И весела… Лыпарев говорил, что тюремный призрак совсем распоясался. Три раза появился – три трупа…
Андрей ожидал, что Олесю заинтересует эта тема. Глядишь, и хандра пройдет. Но она лишь с досадой отмахнулась.
– Плевать я хотела на ваши привидения… Завязывал бы ты со своей службой. Столько работы вокруг…
– Сколько?
– У тебя же юридическое образование…
– Ну и что?
– На фирму какую-нибудь устройся, юрисконсультом. И спокойней будет, и зарабатывать будешь больше.
– Спокойней?.. Знаешь, я скуки не боюсь, – отшутился он. – Но где найти такую фирму, чтобы меня с руками и ногами оторвала?
– Ну и разговоры у тебя сегодня, мой дорогой. То одна нога здесь, то с руками и ногами. Жуть какая-то.
– Обещаю тебе быть осторожным и не рассыпаться на запчасти.
– Если обещаешь, тогда иди. Но чтобы к обеду был дома. Что тебе приготовить, соус или плов?
Андрей не стал надевать форму, чтобы у начальства не возникло иллюзий, будто он готов немедленно приступить к исполнению служебных обязанностей. Да и Лыпареву расслабляться не стоит, ему еще четыре дня, до понедельника замещать начальника оперчасти.
На проходной контролер не пожелал пропускать его без пропуска. Незнакомый парень, угрюмый, смотрит букой. Пришлось Андрею представиться и предъявить все необходимые документы. Но этого оказалось мало.
– Извините, товарищ майор, но пропуск ваш устарел. Сейчас у нас новые пропуска. Я сейчас начальника караульной службы вызову…
– Вызывай, садовая твоя башка.