– Нет, просто разогрей...
– Тогда с горошком...
Я поставил тарелку с омлетом в микроволновую печь, вскрыл банку с зеленым горошком, о котором даже не подумал, когда завтракал с Дарьей.
– Ты совсем на меня не смотришь, – с колкой иронией заметила Олеся. – Я тебе не нравлюсь?
– Скорее наоборот.
– Только не подумай, что я хочу тебя совратить.
– Ну нет, что ты! Как я мог о таком подумать?
– Нет, я серьезно... А нарядилась так, потому что у меня предчувствие... Плохое предчувствие... Знаешь, в старину перед смертью в чистое одевались. Да и не только в старину. Вот и я оделась. Может, и нескромно, но в чистое... Перед смертью...
– Глупая ты.
– Да, наверное. Такой и умру... Жаль, подвенечного платья нет, так я бы его надела. Если замужем не была, то в гроб в платье невесты нужно класть, где-то я слышала...
– Не говори глупости. Тебе еще жить и жить. И замуж выйдешь.
– За кого?
– Не знаю.
– Вот и я не знаю... Никто замуж не берет, такая у меня судьба...
– Ты еще молодая.
– Давай утешай, все равно не поверю... Мне уже двадцать восемь, а было восемнадцать, когда замуж собиралась. Знаешь, какой я красивой была! И что? А ничего! Нас уже расписать должны были, а он к другой ушел. Страшненькая такая... На ней женился, а на мне – нет... А потом Андрей появился, цветы дарил, бриллианты... Ну, думаю, заживу... Так нет же, он на другой женился. Только ты не думай, говорит, ничего не изменилось, я тебе и квартиру сниму, и машину со временем подарю, буду ездить к тебе... Послала я его далеко-далеко... Потом Степа был, но этого я сама отшила, когда он на других заглядываться стал... А потом и предлагать перестали... Думаешь, зачем я в Москву ездила?.. И в Москву ездила, и в Питер... Сергей вот подвернулся, может, это моя судьба была?.. Может, и судьба... Да, судьба. Его убили, теперь моя очередь... Такая вот короткая и горькая судьба... Только ты не подумай, я не жалуюсь. Просто выговориться хочу. Перед смертью...
– Не дури.
– А может, я по жизни такая дурная? – надрывно спросила Олеся. – Может, потому и замуж не вышла... Знаю, сама виновата. У Пашки все было: и квартира, и машина, и родители богатые. Я все в нем любила, кроме него самого... То есть он мне, конечно, нравился, но не было любви. И он это понял... Потому и женился на Тоньке. Она хоть и страшненькая, но его очень-очень любила. Думаешь, они развелись за эти десять лет? Нет, живут душа в душу, трое детей... И Андрея не любила. Хорошо с ним было, да, не спорю. Опять же, все у него было... И Степа при деньгах, в общем-то, был... Да и другие тоже... Ну, может, я себя как хищница вела. Может быть... Даже спорить не буду... Но ведь не деньги главное... Ну и это тоже... А-а, что ты в этом понимаешь?
Олеся поднялась из-за стола, вышла из кухни. Я опять стоял у окна, когда она вернулась. Думал, она переоделась, но, повернувшись, увидел, что это не так. Более того, ей удалось еще выше задрать градус своей сексуальности. Если уходила она в тапочках на босу ногу, то сейчас ее ноги удлиняли босоножки на шпильке. А в руке она держала бутылку коньяка.
– По чуть-чуть? – заговорщицки улыбнулась она.
Я должен был отказаться, но...
– Ну, если только по чуть-чуть.
– А больше нет, и не надейся. А в магазин я не пойду. И тебя не отпущу...
Я взял у нее бутылку, наполнил рюмки, достал из холодильника засохшую половинку лимона, раскромсал ее. На Олесю старался не смотреть, уж больно притягивал взгляд ее кулон, который прятался от света в пышном и упругом горном массиве. Как же мне хотелось стать альпинистом...
– Ты думаешь, мне деньги нужны? – выпив, снова села на своего конька Олеся.
Закурив, она устремила взгляд в угол за газовой плитой.
– У меня родители не бедствуют и по жизни бы помогли, если бы замуж вышла... Дело не в том. Дело в том, что мужчина добытчиком должен быть. Природа у нас, у женщин, такая – должна быть пещера, должен быть очаг, должна быть шкура мамонта, на которой тепло спать. А мамонта должен убить мужчина. Может он убить мамонта – значит, мужчина. Нет – зачем он такой нужен?
– Мамонта или золотого тельца? – насмешливо спросил я.
– А хотя бы и золотого тельца! Мамонты-то уже не водятся... Чтобы ты знал, женщина – гораздо более социальный субъект, чем мужчина. Мы больше стремимся к общению, чем вы. Нам больше нравится красоваться друг перед дружкой. Это даже не забава, это необходимость... Правда, со временем все проходит. Ну, совсем пройти не может, потому что женщина всегда остается женщиной, но мы становимся взрослей, мудрей, начинаем понимать, что безделушки не самое главное. И сколько бы ты шубок на себя ни надела, умней от этого не станешь. Да и нельзя все сразу на себя надеть. Одно что-то нужно – одна шубка, один мужчина...
– Так что важней, шубка или мужчина?
– И то хорошо, и другое. Но мужчина, пожалуй, важнее... А шубка – что? Можно и без шубки жить. Куртку красивую можно купить, недорого... Лишь бы только жить...
Олеся встрепенулась, будто проснувшись после кошмарного сна. Ошеломленно посмотрела на меня, схватилась за бутылку, наполнила рюмки. Не ожидая меня, залпом выпила.
– Жить хочу... – на горьком выдохе сказала она. – Только сейчас начинаешь понимать, как жизнь дорога... Ну скажи, что со мной ничего не случится? – чуть ли не умоляюще посмотрела на меня Олеся.
– Зачем говорить, если и так все ясно. Задержим заказчика, обезвредим киллера, и все...
– Знаешь, а я тебе верю! – натянуто улыбнулась она.
Казалось, она заставляла себя верить в хорошее.
– Вот и замечательно.
– А правда, что ты в деревню собираешься? – искусственно взбодрилась она.
– Кто тебе такое сказал? Дарья?
– А это что, тайна?
– Да нет.
– Она говорила, что ты дом собираешься построить, ну, чтобы со всеми удобствами...
– Не говорил я, что со всеми удобствами. Про котел говорил, с трубами, а про удобства – нет.
– Значит, Дарья сама додумала. Для современной женщины без удобств никак нельзя. Вот моя мама терпеть не могла деревню, пока удобств не было. Зато сейчас из деревни уезжать не хочет, нравится ей там, цветочки, огурчики. А знаешь, какой она городской была!.. Нет, в деревне хорошо. Если муж толковый, если дом хороший. Даже я не против... Но я-то не очень хочу. То ли дело Дарья... – интригующе посмотрела на меня Олеся.
– Что Дарья? – заинтересованно поторопил ее я.
– Ну, она бы хотела с тобой в деревню...
– Она сама тебе это сказала?
– Да нет. Но я же не дура, я и без этого все поняла... Нравишься ты ей... Ты думаешь, я не понимаю, почему она с нами ночует? Чтобы мы вдруг не согрешили... А ты к ней как относишься? – пристально посмотрела на меня Олеся.