– Правда? – расплылась в улыбке девочка. – А какой костюм ты наденешь?

– Ну, не знаю, – пожала плечами Настя.

Она вдруг вспомнила свою шелковую псевдотельняшку, в которой так любил видеть ее Вадим. Там, в Москве, она надевала ее прямо на голое тело и щеголяла в ней до тех пор, пока он с вожделенным ревом не набрасывался на нее. Нет Вадима, нет любви. Вот где настоящая трагедия. А то, что случилось сегодня, малый пустяк по сравнению с этим. Так что и переживать нечего. Яхта так яхта. А тельняшку она все-таки наденет – но вовсе не в качестве ночной пижамы. С джинсами наденет, с кроссовками.

– У меня треуголка есть, как у капитана Флинта.

– А говорящий попугай есть?

– Нет, – отчаянно мотнула головой Карина.

– А камзол с золотыми пуговицами?

– Тоже нет.

– Жаль, а то бы из меня вышел настоящий капитан Флинт.

Не было попугая, не было камзола, зато Настя нашла еще один элемент, чтобы вкупе с черной треуголкой создать облик знаменитого капитана. Она закрыла правый глаз черной повязкой. Известно же, что капитан Флинт был одноглазым.

В таком виде она и показалась перед Кариной. Девчонка пришла в восторг:

– Я тоже так хочу!

– Два капитана на одной яхте – это слишком, – Настя изобразила грозный взгляд.

– А я хочу!

Карина тоже сделала себе повязку на глаз, клипсу на ухо прицепила, тушью нанесла на щеки несколько черных полос. Пиратскую бандану на голове сооружать не пришлось: девчонка и без того с ней не расставалась. Настя не увидела ничего плохого в этом бутафорском наряде и вместе со своей подопечной отправилась на лодочную пристань.

Глава 4

Выходили они через дверь в галерее, соединяющей правое крыло с южным флигелем. Но чтобы попасть на пристань, им нужно было пройти к парадной лестнице. И по пути они встретили Всеволода Владимировича. Он садился в свой лимузин, увидел их и на мгновение замер в недоумении. Брови недовольно сползли на переносицу, губы сошлись в тонкую суровую линию. Все-таки он сел в машину, уехал. Но через какое-то время на пристани появилась Елена Васильевна. В тот момент она очень была похожа на своего брата. Такие же нахмуренные брови, та же суровая линия губ.

– Ну и зачем ты это сделала? – сердито спросила она у Карины.

И сняла черную повязку с ее лица.

– А вы? – в том же тоне обратилась она к Насте. – Вы же были сегодня у Всеволода, вы должны были понять.

– Мама, не ругайся на нее! – вступилась за нее Карина. – Она не знала.

– Она должна была понять!

И Настя поняла. В кабинете у Всеволода Владимировича ей показалось, что правый глаз у него – искусно выполненный стеклянный муляж. Судя по всему, так оно было на самом деле. Вот почему Всеволод Владимирович так недовольно смотрел на них с Кариной. Сам он замечания им не сделал. Но, видимо, позвонил сестре. Отсюда и возникла эта пренеприятная сцена.

Насте ничего не оставалось делать, как повиниться.

– Извините, кажется, я уже поняла.

– Никогда так больше не делайте! – Елена Васильевна сменила гнев на милость.

Но тяжелый осадок на душе не стал мягче.

– Всеволод это очень переживает.

Елена Васильевна сама поднялась на яхту. Парень в белой капитанской фуражке и такого же цвета костюме с латунными пуговицами вытянулся перед ней в струнку. И бодро отчитался о готовности «корабля» к «дальнему походу». Было в его рапорте что-то несерьезное, мишурное. Но при всем при том было видно, что к своему делу он относится со всей ответственностью. Елена Васильевна на всякий случай проинструктировала сначала его, затем Настю и только после этого сошла на берег.

– Полный вперед! – скомандовала Карина.

Казалось, она уже и забыла о той взбучке, которую только что получила от матери. Настя же только о том и думала. Как же могла она так оплошать? Только что получила разнос от хозяина дома и тут же снова нарвалась на неприятность. Если бы не дело, которое поручил ей Сергей, она бы уже взяла расчет. Ведь видно же, что не пришлась она ко двору.

Яхта проворно шла по темной воде озера. Хорошая яхта – стремительные формы, мощные моторы, роскошь и комфорт. Настя даже не хотела думать, сколько она стоит. Не хотела, но думала. Больших денег стоила яхта, очень больших. И усадьба тянула не на один десяток миллионов долларов. Чувствовалось в Сокольском что-то недоброе и даже опасное. Может, зря все вокруг ищут его пропавшую жену. Может быть, ее давно нет в живых. Что, если Сокольский застрелил ее собственной рукой? И ее, и Макса.

– Ты не в настроении, – заметила Карина.

– Ну почему же? – натянуто улыбнулась Настя.

– Да потому. Дядя Сева тоже сегодня не в настроении. Я знаю, это все из-за тети Майи. А так он хороший, добрый. Не веришь?

– Верю.

– А мне кажется, что не веришь. И мне больше не доверяешь.

– Что за глупости?

– И зачем я маме наябедничала? Честное слово, это больше никогда не повторится.

– Ну, конечно же.

– А в детективов мы играть будем?

– Нет, мы будем играть в капитанов.

– В капитанов неинтересно, – мотнула головой Карина. – Если б это море было, а так – лужа.

Темное озеро представляло собой довольно-таки большой водоем, вытянутый в длину. Но, по большому счету, Карина права: по сравнению с морем оно действительно напоминало лужу. Не хватало волны, не хватало простора.

– Лучше что-то, чем ничего.

– Ну, не знаю, – поморщилась Карина. – Лучше в детективов.

– Не лучше.

– Все-таки ты на меня злишься. Ладно, я докажу тебе, что со мной можно ходить в разведку.

– Пожалуйста, не надо ничего доказывать.

– А я все равно докажу! Стоп машина! – крикнула Карина. – Возвращаемся домой!

– А это что за деревенька? – спросила Настя, показывая россыпь бревенчатых и кирпичных домов на высоком берегу в излучине небольшой речушки. Живописное место. «Хорошо иметь домик в деревне».

– Это ж Луковка. А ты что, не знала?

– Откуда?

– Ну да. А тетя Майя сюда любила ездить. И меня с собой брала. Здесь бабушка Мариша живет, так вот у нее самое вкусное на свете молоко. Ой, молока хочу! Па-арного!

– А к берегу мы пристать сможем?

– Э-э, не знаю, – пожала плечами Карина. – Прошлым летом мы на глиссере здесь плавали. А эту яхту недавно привезли.

– Когда недавно?

– Ну, после того, как глиссер пропал.

– Глиссер пропал? Как он мог пропасть?