Квартира небольшая, не богатая, но тихая и уютная. Жить в ней вместе с Риммой – счастье…
Обычно раньше восьми Андрей со службы не уходил, но сегодня отпросился, едва часы показали семнадцать ноль-ноль. Машина уже отремонтирована, кое-какие деньги в кармане есть – в универсам надо бы заскочить и в цветочный салон. Не с пустыми же руками к любимой девушке приходить…
В цветочном он выбрал небольшой, но со вкусом оформленный букет пионов. Расплачивался с продавцом, когда услышал знакомый девичий голос.
– Это для меня?
С саркастической улыбкой на него смотрела Альбина. Прямые мелированные волосы, непроницаемо темные солнцезащитные очки чуть ли не вполлица, сочно накрашенные губки… Такой красивой он ее еще никогда не видел. Но ничего не дрогнуло в душе.
– Ну, если хочешь, – натянуто улыбнулся он.
– И даром не нужно. Сучке своей везешь?
– Это ты о ком? – возмутился Андрей.
Он и сам понял, что разговор идет о Римме. Ни с какой другой девушкой Альбина его не видела.
– Сучка она и есть сучка… Ничего, она еще ответит.
– Ты чего сегодня такая?
– Потому что злая. И на тебя, и на эту тварь…
Альбина сняла очки и показала синяк под одним глазом и стертость на коже рядом с другим. Было видно, что и то и другое усиленно, но безрезультатно запудривалось и тонировалось.
– Кто это тебя так?
– А Римма твоя!.. Тогда, в клубе! В туалет меня завела да как даст в глаз, а потом об стену головой… Ну не сука, а?
Альбина вернула очки на место, но теперь Андрей знал, что под ними скрывается.
– Да нет, не может быть, – не поверил он. – Она тебе помочь хотела…
– Помогла.
– Водой умыть…
– Умыла… Это она перед тобой ангелочком прикидывалась, а без тебя – сука сукой.
– Может, ты первая начала?
– Да я тупая, как амеба, была, еле соображала…
– А может, это не она?
– Не веришь?!.. Да мне все равно, веришь ты мне или не веришь!.. Мне все равно, с кем ты встречаешься! Хоть с горгоной Медузой. Хотя эта твоя не лучше… Пока!
Усаживаясь в машину, Андрей увидел выходящую из салона Альбину. Ухоженная, модная, красивая, с корзинкой роз. Из черного «Мерседеса» ей навстречу вышел элегантный мужчина лет тридцати пяти, с улыбкой обожателя открыл перед ней дверцу. Корзинку с цветами поставил на заднее сиденье. Судя по всему, предназначались они кому-то другому… Похоже, Альбина ехала к кому-то на торжество вместе со своим новым ухажером. И вряд ли она сейчас думала об Андрее. А если думала, то вряд ли хорошо…
Римма должна была ждать его в квартире на Белинского. Но дверь долго не открывали, и Андрей было решил, что ее нет дома. Он уже собрался уходить, когда щелкнул дверной замок.
– Извини, я купалась… – виновато улыбнулась Римма.
Она была в банном халате, волосы мокрые, косметика с лица смыта.
– Извини, что оторвал от дела, – переступая порог, сказал он.
– Да ничего, я уже закончила…
Андрей бы уже и забыл о том, что ему пришлось ждать у порога. Если бы не увидел на кухне Герберта. Он сидел за столом, подобрав под стул свои скрюченные ноги. И вызывающе, с какой-то торжествующей улыбкой смотрел на него. В его молчании слышался какой-то ликующий крик.
– Я не рано пришел? – чувствуя, как холодеют кончики пальцев, спросил Андрей.
Братик-то он, конечно, братик. Но было в его поведении что-то такое, что наводило на черные мысли. Несомненно, он ревновал Римму, но не только потому, что состоял в родственных с ней отношениях. Как будто сам бес шептал Андрею на ухо, что Римму связывали с ним не только кровные, но и другие недопустимо близкие узы.
Лицо у Герберта некрасивое – большой выпуклый лоб, большие впалые глаза, нос маленький и острый, словно нарочно зазубренный. Кожа мертвенно бледная, на подбородке несколько длинных еще по юношески скрученных волос. Тщедушное, скособоченное недугом тело… Он мог бы вызвать жалость, если бы не его неприязненно-колючий взгляд. Но Римма могла пожалеть бедного родственника, пригреть его, приласкать… Нелепо было так думать, но Андрей ничего не мог с собой поделать.
– Да, в общем-то, рано, – не моргнув глазом, сказала Римма. – Ты же сказал, что раньше восьми со службы не уходишь…
– Иногда случается… Позвонить надо было, да?
– Зачем?
– Ну, чтобы врасплох вас не застать…
– О чем ты говоришь? – возмутилась Римма. – Герберт помог мне вещи перевезти…
– А ты не оправдывайся, – начальственно посмотрел на нее брат.
– А ты сиди и молчи! – огрызнулась она.
– Пойду я лучше…
Андрей зашел в ванную, чтобы не видеть, как Герберт доковыляет до двери. Но через щель в приоткрытой двери увидел, как он потянулся к Римме, чтобы поцеловать ее на прощание. И знал, куда метить. Если бы она не отвернула лицо, он бы попал в губы, а так ему досталась всего лишь щека. Он попробовал повторить попытку, но на этот раз Римма молча выставила вперед руки, уперевшись ими в его чахлую грудь. Андрей немного успокоился и даже почувствовал себя виноватым.
– Тебе не нравится Герберт? – спросила она.
– Мне не нравится, что он вертится вокруг тебя. И взгляд у него недобрый…
– Неужели ты думаешь, что я могут тебе с ним изменить?
– А может, это ты ему со мной изменяешь? – вырвалось у него.
– Как я могу ему изменять, если он мой брат? – возмутилась она.
– Во-первых, двоюродный… А во-вторых, совсем не обязательно спать с ним, чтобы потом изменить. Он любит тебя не как сестру, и это видно…
– Ну, может быть. Это его право… Но я-то его не люблю. Как мужчину не люблю. Да и не могу любить… А то, что я ему с тобой изменяю… Знаешь, я как-то не подумала… Да, совсем забыла спросить, как там дядя?
– Ничего, нормально. Чего тебе не желает.
– Еще бы он мне этого желал…
Сначала Римма сплюнула через плечо, затем, немного подумав, трижды осенила себя крестным знамением – справа налево, по-православному. А вроде бы итальянка… Очень красивая итальянка. И сексуальная до неприличия. Андрей понял, что сейчас взорвется, если не даст выход нахлынувшим вдруг чувствам.
– А чего бы он тебе мог пожелать? – спросил он, развязав бантик на поясе халата.
– Я знаю, он желает мне счастья, – в предвкушении грядущего удовольствия затуманенно улыбнулась она.
Андрей дернул за поясок, распахивая халат. Сощурив млеющие глаза, она сама подала ему свое тело, прекрасное в пышно-упругой наготе.
* * *
Всю ночь Римма доказывала, что ни с кем ей не может быть так хорошо, как с ним. Разошлась не на шутку и успокоилась лишь под утро. А через два-три часа после этого прозвенел будильник, Андрей отключил его, собираясь подняться, но так и остался лежать в постели. «Еще чуть-чуть, еще…» Так и заснул.