– А ты чего?
Дмитрий защелкнул наручники на сведенных за спину руках, оторвал парня от пола. Обыскал его. Ничего.
– Ты что, мент? – изобразил удивление тот.
– А то ты этого не понял, – усмехнулся Миронов. – Как будто не слышал, что я кричал вам вслед.
– Значит, из ментовки. Ну тогда ладно.
– Что ладно?
– А то мы думали, что это убийца вернулся.
– Откуда вернулся?
– Ну, не знаю. Мы с Катей в подъезде стояли. Слышим, выстрел. Выходим из подъезда, никого. Только труп лежит. А потом смотрим… – парень запнулся.
Похоже, зашел в тупик. Что ж, Дмитрий готов помочь ему из него выбраться.
– Что вы увидели? Как убийца на машине с мигалками подъехал? Ты кого лечишь, дружок? Уркам в камере будешь сказки сказывать. Если они слушать будут.
– Какая камера? Что я сделал?
– Человека убил, вот что. Мой тебе совет, сознайся во всем, получишь явку с повинной. Нет – будешь долго потом об этом жалеть.
– Я?! Человека убил?! Дядь, вы че?
Парень явно был из той породы людей, которые располагают к себе своей серьезностью и солидностью в поведении. Потому и не получалось у него изображать из себя простака. Миронов видел его насквозь. Молодой парень, лет двадцать. Но ему бы хватило внутренней силы, чтобы застрелить человека. И наверняка хватило…
– Хорош комедию ломать.
Дмитрий вывел его во двор, где он нос к носу столкнулся с другим задержанным. Такой же молодой парень. С разбитой в кровь губой. Это за ним бежали в темноту патрульные. Взяли его, подвели к машине. За ним шел запыхавшийся Семенчук.
– Там еще двое были. Через забор ушли, – пытаясь успокоить дыхание, сообщил он. – Не догнали. А этот хромал…
– Оружия при нем не нашли?
– Нет.
– Кто такой?
– Да я здесь живу, – сказал парень и сплюнул кровью.
– В какой квартире?
– Во второй.
– Проверим. Знаешь его? – Дмитрий показал на задержанного им беглеца.
– Впервые вижу.
– А ты его знаешь?
– Тоже впервые вижу.
– В отделение их, обоих, – распорядился Семенчук. – Но так, чтобы порознь.
В его словах был резон. Еще неизвестно, в каких отношениях состояли между собой задержанные – в нейтральных, дружественных или враждебных. Но в любом случае нельзя было предоставить им возможность сговориться между собой.
Миронов подошел к человеку, лежавшему на земле в неестественной позе. Похоже на труп. Он склонился над телом. Осмотрел рану. Типичный огнестрел, проникающее ранение в грудь. Лежит, не дышит. Точно, труп. На всякий случай Дмитрий приложил два пальца к шейной артерии потерпевшего. Кажется, есть пульс. Да, слабый пульс, теряющийся, но есть.
– Живой! «Скорую» вызывайте!
Задержанных еще не увели. Миронов подошел к своему «подопечному».
– Просчитался ты, парень. Выжила твоя жертва. В чувство его приведут, снимут показания. Но еще не поздно. Со скидкой на твою молодость могу еще раз предложить тебе явку с повинной.
– А не в чем мне виниться.
– Как это не в чем? Ты убил человека.
– Из чего? Из пальца, что ли?
– Пистолет можно было выбросить.
– Куда?
– А куда угодно.
– Ну-ну…
– Так что, будем сознаваться?
– А не в чем…
– Что ж, твоя воля…
Капитан Миронов не желал терять даром время. Задержанных можно было оставить на потом, а вот Екатериной Кравцовской следовало заняться прямо сейчас. Из-за нее весь этот сыр-бор. Дмитрий готов был поклясться в этом перед портретом Дзержинского.
Но Екатерина и не думала впускать его в свой дом. А взламывать дверь он не решился. Гласность, перестройка, права человека. Да и нечем было ломать тяжелую дубовую дверь. Нечем и ни к чему: и без того Кравцовская никуда от него не денется.
1
Ресторанная певица и впрямь никуда не делась. Миронов попал к ней домой на следующий день. С ордером на обыск. Злой, невыспавшийся. Но зло на девушке срывать не стал. Тем более что Екатерина не располагала к грубому общению с ней. Роскошная блондинка с красивыми дурманящими глазами. Было в ней что-то блудское… Да иначе и быть не могло. Добропорядочные девушки в дешевых ресторанах не поют. Может, и бывают исключения, но Дмитрий с ними не сталкивался.
– И что вы собираетесь у меня искать? – удивленно спросила Екатерина.
Видно, что и она провела бессонную ночь. Но выглядит достаточно свежо. При полном параде фифа. Прическа, косметика, губы вишневым цветом горят. И не «Красной Москвой» от нее пахнет, а дорогими французскими духами. Джинсы в обтяжку, маечка без лифчика под ней… Да, выглядела она соблазнительно. Дмитрий не мог этого не признать. Но вряд ли у нее что-то выйдет, если она решила соблазнить его.
– Если мою невинность, то ее здесь нет.
– Вашу невинность пусть ищут другие. А меня интересует пистолет, из которого был застрелен гражданин Кошелев.
Личность потерпевшего установили утром сегодняшнего дня. Операцию сделали ночью, она прошла успешно, но угроза для жизни не миновала. Сейчас потерпевший находился в реанимации. Без сознания. Поэтому допросить его не представлялось возможным. А может, такая возможность вообще не представится.
– Не знаю такого! – фыркнула Екатерина. – А пистолета у меня нет. Хоть обыщитесь, не найдете.
Она вела себя раскованно, с уверенностью человека, за которым нет никаких грехов. Или это действительно так, или она знает толк в лицедействе. Но в любом случае капитан Миронов не собирался отступаться от задуманного. Участковый привел понятых, оперативники из его отдела приступили к обыску. Миронов же продолжил разговор с Кравцовской.
– Боюсь вас огорчить, но у нас есть основания полагать, что вы причастны к покушению на жизнь гражданина Кошелева.
– Я же вам говорю, что не знаю такого.
– Гражданин Кошелев и Вадик Цепень – это одно и то же лицо.
– Кошелев-Цепень – какая ужасная фамилия!
– Цепень – это кличка.
– Ой, что вы говорите!
– Я бы на вашем месте не юродствовал.
– А что бы вы делали на моем месте?
– Чистосердечно бы во всем признался.
– Знаю я ваши ментовские примочки, – хмыкнула Екатерина. – Не первый год замужем.
– За кем?
– Только не надо придираться к словам! Вы сами прекрасно поняли, что я имела в виду.