Теперь третий.
Максим пулей метнулся в комнату по горячему следу. Уголовник уже достал из ящика стола пистолет, дослал патрон в ствол. Еще немного, и он выстрелит. Но это «немного» работало на Максима. Он снова прыгнул высоко вверх, снова подался вперед. На этот раз он ударил. Ногой по руке, сжимающей пистолет. Оружие летит на пол – противник разоружен, но все еще опасен. В этом Максим убедился, когда получил сокрушительный удар в челюсть. Перед глазами все поплыло. И тут же новый удар – головой в переносицу. Он на короткий миг потерял сознание. Очнулся уже лежа на полу.
– Ну че, ублюдок, допрыгался! – прошипел уголовник и сунул руку в карман.
Через мгновение послышался щелчок раскрываемого ножа.
Но Максим уже нащупал под собой тяжелый «ТТ». Сработал инстинкт охотника. Он нажал на спуск как раз в тот момент, когда в него устремилось «перо». В уши ударил грохот выстрела.
От ножа он увернулся. А вот противник его от пули уклониться не смог. Поймал ее брюхом.
– Падла! – заорал он, закатывая глаза.
Какое-то время, согнувшись в три погибели, он удерживал равновесие. Потом грохнулся на пол.
Максим подошел к нему, нащупал пульс, заглянул под веко. Поставить диагноз не составило никакого труда. Болезнь была всего одна – смерть.
Сетовать на злую иронию судьбы и проклинать ее он будет потом, после того, как исчезнет с этого злополучного места. А уходить нужно как можно скорее. Выстрел был слышен далеко. Возможно, кто-то из соседей за стеной уже набирает номер милиции.
Милиция. Эти два урода, которых он вырубил, но оставил в живых, заявят на него как на преступника – как будто он проник в их квартиру с целью завладеть имуществом. Между собой они общаются на бандитском жаргоне, нормальной русской речи, казалось бы, и вовсе не знают. Но заяву накатают по всем правилам квадратно-протокольного языка, будьте уверены. И тогда Максима начнут искать менты. Носом рыть землю. Ведь они уже не раз пытались привлечь его к ответственности.
Бандиты. Эти тоже будут его искать. Ведь он убил их кента.
Однако можно сделать так, чтобы никто никого не искал.
Бах! И пуля продырявила голову одному уголовнику. Бах! Ушел из жизни еще один урод.
Быстрыми, четкими движениями Максим протер рукоять пистолета и сбросил его на тело последнего мертвеца. Все, теперь можно уходить.
Только уйти не так просто. Его держит замок с секретом. Целых две минуты понадобилось ему, чтобы справиться с ним. Наконец он в подъезде, спускается по лестнице. Все вроде бы спокойно.
У входа в подъезд стоял мужчина в теплой куртке, лениво курил и степенно думал о чем-то своем. На Максима он не обратил никакого внимания. Чуть дальше, на «бетонке» стояла машина, обыкновенные «Жигули» шестой модели. В ней водитель и какой-то мужчина на заднем сиденье. О чем-то ожесточенно спорят.
Максим повернул перед машиной налево и тут краем глаза увидел, как мужчина резко распахнул дверцу. В то же мгновение кто-то с силой толкнул его в бок и тараном вбил в машину. Не успел он опомниться, как на его запястьях защелкнулись наручники. Мало того, он оказался зажатым с двух сторон крепкими мужскими телами. Откуда-то появился еще один мужчина. Он занял свободное место рядом с водителем.
– Эх ты, герой-одиночка, такую игру испортил! – Он осуждающе, но не зло посмотрел на Максима.
– Поехали! – Это уже водителю.
Машина рванулась с места и выехала со двора.
На этот раз он вляпался не в простое дерьмо, а в то, которое с примесью цемента. Сейчас машина с группой захвата отвезет его на Петровку, там ему выпишут «билет» в кутузку – и все, дерьмо затвердело. Никакая сила не выдернет его из этого вонючего бетона.
– Целый месяц пасли мы этих кадров, от них такие нити тянулись, – не оборачиваясь к Максиму, вполголоса говорил мужчина. – А ты взял и все оборвал.
Судьба-злодейка вывела его на трех преступников. Судя по всему, они занимались тем, что отлавливали людей и продавали их в рабство. Увы, в этой дикой стране все возможно. Но за ними уже тянулся ментовский «хвост». Через них можно было выйти на гораздо более серьезных мафиози. Максим все испортил. А что, было бы лучше, если бы его отправили на Кавказ в качестве живого товара? Ну уж нет, в кавказские пленники он не нанимался.
– Хотя у тебя не было выхода, – словно прочитал его мысли мужчина. – Ловко ты сразу с троими.
Но это ничего не меняло. На нем три трупа, и от них не отвертишься. Да, на сброшенном пистолете нет отпечатков его пальцев, но на руке микрочастицы пороховых газов. А еще пальчики на дверном замке – стопроцентное доказательство его недавнего присутствия в квартире с трупами. К тому же квартира наверняка стояла на прослушивании – разговоры и выстрелы легли на пленку. Вот так-то!
От гнетущих мыслей его отвлек писк радиотелефона.
О чем говорил мужчине невидимый собеседник, Максим не слышал. Но похоже, разговор касался его самого. Иначе чем объяснить удивленный взгляды, которые мужчина бросал на него в процессе короткого разговора?
– Я все понял. Будет сделано.
Мужчина отложил в сторону радиотелефон и что-то сказал на ухо водителю. Машина резко изменила курс и пошла в сторону Кольцевой автострады.
Ехали около часа. Остановились во дворе какого-то дома на Рублевском шоссе.
Дом небольшой: одноэтажный, десять на десять. Деревянная, выкрашенная масляной краской веранда. Скорее всего чья-то дача. Странно, почему его привезли именно сюда?
Первым из машины вышел старший. Он направился в дом и пробыл в нем минут двадцать. Потом появился и дал команду вывести из «шестерки» Максима.
В доме в самой большой комнате его ждал высокий худощавый мужчина лет под пятьдесят. Он смотрел на Максима внимательным взглядом. Было в нем что-то ментовское. Именно поэтому он производил впечатление опера, который готовится допросить обвиняемого. Только он почему-то сидел за накрытым столом: бутылочка сухого вина, бокалы, фрукты в хрустальной вазе. Как будто дорогого гостя ожидает. Неофициальная обстановка. И агрессивностью от него не тянет.
– Ершов Павел Дмитриевич, – сухо представился он, когда с Максима сняли наручники и усадили напротив него. – Себя можете не называть: о вас, гражданин Катанов, я знаю все.
Еще бы ему не знать о нем! Не зря же его выслеживали. Интересно, что именно этот тип о нем знает?
– Скажите, Максим, – мужчина обратился к нему по имени, – вы уже привыкли убивать?
Странный вопрос. И особенно странно слышать его из уст ментовского «опера». Хотя, может, этот мужик вовсе и не мент.
– Во-первых, я никого не убивал, – огрызнулся Максим.
– А во-вторых? – Во взгляде Ершова появилась усмешка.