— Это вам в знак моей благодарности, — Кэркпатрик засунул сверток между газетами и подносом с шоколадками.
— Мне не нужны ваши подарки, — холодно сказала девушка. — Я ничего не сделала. Я действительно видела вас.
Ее большие серые глаза были полны страха. Кэркпатрик подался к Линде, его каштановые волосы почти коснулись её белокурой головы.
— Да, — вкрадчиво проговорил он, — вы видели меня, но дело в том…
— Это уже быльем поросло, — оборвала его девушка. — Все кончилось, они больше не будут тревожить меня.
— Вы даже не заглянете в коробку?
Линда отвернулась. Ее голова поникла, будто весенний цветок на тонком стебле. Кэркпатрик снял золотисто-алую обертку и извлек из выложенной красной байкой коробки какие-то тусклые бусы. Камни отливали сталью и перламутром. Горный хрусталь, решил Мартин.
— Подарите их своей жене, — сказала девушка. Она запустила тонкие пальцы под горловину свитера и извлекла на свет струящуюся серебристую цепочку. — А мне не надо. Я ношу настоящие драгоценности.
Кэркпатрик стиснул зубы, сунул в один карман бусы, в другой — скоканную бумагу и вышел, хлопнув дверью. Мартин с открыткой в руках подошел к девушке.
— «Моей дорогой бабушке»? — насмешливо прочитала Линда, и сержант понял, что она смотрит на его седеющие волосы. — Вы не ошиблись?
Он покачал головой и заплатил девять пенсов. Линда смотрела ему вслед, и сержант, обернувшись, увидел, что она улыбается.
На мосту Мартин неожиданно столкнулся с Бэрденом.
— Что это? — спросил инспектор, уставившись на открытку с такой же ухмылкой, как прежде Линда. Дрейтон справился бы с заданием куда ловчее, неохотно признал он, глядя на реку, в которой отражалась желто-бурая арка моста. Мартин пересказал ему подслушанный разговор.
— Он предложил ей ожерелье. Крикливо-безвкусное, в золотисто-алой обертке.
— Интересно, — задумчиво сказал Бэрден. — Интересно, он всегда покупает у Джоя? Зажигалку приобрели там много лет назад, когда магазин ещё принадлежал Скэтчерду.
— Может быть, гравировка сделана недавно, для этой девушки?
— Может… — Бэрден смотрел, как Кэркпатрик садится за руль. Но торговец тут же вылез и вошел в «Оливу и голубь». — Вон ваш подопечный, — сказал Бэрден Мартину. — Идет топить свое горе. Как знать, может, набравшись храбрости, он предложит свои стекляшки старшему инспектору. Жене он их точно не подарит.
Туман начал рассеиваться, на солнце было уже по-настоящему тепло. Бэрден снял плащ и перекинул его через руку. Он предпримет последнюю попытку выяснить, откуда взялась эта зажигалка, проведет ещё один опрос, и, если ничего не добьется, отправится в «Карусель» обедать в обществе Уэксфорда. Впрочем, стоит ли заглядывать так далеко? Может быть, сперва выпить чашку чая? Он вспомнил, что рядом с мостом есть маленькое кафе, где в любое время суток подавали хороший крепкий чай и пирожные.
Он срезал путь и переулками вышел на Кингзбрук-роуд. Кафе было за поворотом, в первом этаже одного из особняков георгианской эпохи.
Удивительно, до чего же плотный туман в этой части города. Вязкий, желтый. Бэрден миновал большие дома и остановился на верхушке невысокого холма. Сквозь тучи пыли (а не дымку, как он теперь понял) инспектор увидел вывеску строительной фирмы. «Догерти. Снос зданий. Что вознеслось, должно рухнуть». В квартале, где прежде было кафе, теперь торчали зазубренные остовы зданий: стены, крыши, полы. Среди развалин великолепно сложенных стен стоял деревянный барак. На его крыльце трое рабочих жевали бутерброды.
Бэрден пожал плечами и повернул назад. Старый город исчезал медленно, но неумолимо. Красота и изящество стали мешать. На месте древних особняков вырастали роскошные новые здания вроде полицейского участка. Новые здания с новой канализацией, новой электропроводкой и новыми дорогами, убивающими старые деревья. Новые магазины заменяли прежние. На смену лучшему ювелирному магазину от Лондона до Брайтона пришли поддельные бриллианты и золоченые божки. Эта мысль напомнила Бэрдену о его цели. Что проку тратить время, оплакивая прошлое? Ладно, если не удалось выпить чаю, то и подавно не стоит откладывать обед. Но сперва надо навести кое-какие справки.
Мистер Скэтчерд напомнил Бэрдену очень старого и очень славного попугая. Его длинный клювообразный нос нависал над маленьким ртом. Ярко-желтый жилет и мешковатые ворсистые штаны смахивали на оперение, усугубляя сходство. В комнатах над магазином запросто можно было бы разместить птичник — так просторны и высоки были они. Под окнами колыхались кроны зазеленевших деревьев.
Бэрдена провели в столовую, по-видимому, не изменившуюся с восьмидесятых голов прошлого века, когда её обставили мебелью. Но вместо унылого красно-бурого убранства, модного в XIX столетии, здесь царила павлинья пестрота, зеленый, алый и голубой плюш и коричневый бархат в цветочек. С потолка свисала люстра, ярко сверкавшая на солнце, словно россыпь застывших в воздухе алмазов. Большие диванные подушки с золочеными кистями по краям были обшиты переливчатым зеленым шелком.
Тут полно вещей, которыми с огромным удовольствием завладел бы Которн, подумал Бэрден, усаживаясь в парчовое кресло с подголовником.
— В этот час я обычно пропускаю рюмочку мадеры с сухим печеньем. Не окажете ли честь присоединиться ко мне? — спросил мистер Скэтчерд.
— Как это любезно с вашей стороны, — ответил Бэрден. Он так и не перекусил, к тому же, был расстроен сносом зданий, из-за которого остался без чая, а город лишился своей славы. — С удовольствием.
Добрая улыбка хозяина подсказала ему, что он не ошибся, приняв приглашение.
— Только гранатовый оттенок, — сказал ювелир, когда принесли вино на черном лакированном подносе. — Не рубиновый. Мадера цвета рубина — совсем не то. — В его мелодичный голос закрались жесткие и строгие нотки, присущие речи истинного знатока. — Что вы мне принесли?
— Вот это.
Рука, взявшая зажигалку, была похожа на серую лапу с длинными, но ухоженными ногтями.
— Могла ли эта вещь быть приобретена здесь? Или такими торгуют только в Лондоне?
Мистер Скэтчерд не слушал Бэрдена. Он поднес зажигалку к окну и, качая головой, разглядывал её сквозь увеличительное стекло.
— «Les grappes de ma vigne», — наконец произнес он. Бэрден нетерпеливо приподнялся. — Вы знаете, это название узора. «Виноград с моей лозы». Бодлер, конечно. Возможно, вы не знакомы с его стихами. Прекрасный подарок любимому человеку. — Ювелир довольно улыбнулся и перевернул зажигалку. — Да это и был подарок любимой.
Бэрден понятия не имел, о чем он говорит.
— Эта вещь вам знакома? — спросил он. — Вы видели её раньше?
— Несколько лет назад. — Люстра сверкнула, отбросив на стену розовые, лиловые и зеленые отблески. — Семь или восемь лет прошло. — Мистер Скэтчерд убрал лупу. Он прямо-таки светился от удовольствия. — Я знаю узор и прекрасно помню гравировку.