Однако он все равно направился к двойному дому. Кэрол могла что-то перепутать или соврать. Она не была прирожденной лгуньей, однако могла солгать запросто, чтобы не испортить ему и себе вечер.
Подобная слабость, вполне невинная и свойственная человеческой натуре, придавала ей еще больше обаяния в ее глазах.
Бьюти сама подошла к двери, ступая тяжело. Младенец Келли помещался на прикрепленном к ее рыхлому бедру сиденье.
— Джейсон у своей няньки, Барри. Карен передала его няньке примерно в половине третьего вечера.
Вот тут Барри впервые начал нервничать.
— Айрис не брала его к себе. Я только что был у нее.
— Тогда, значит, он у своей тетки Морин. Возможно, я ослышалась, и Карен говорила именно про Морин.
Джейсон никогда не ночевал у Морин. Морин не любила детей. Она любила свой дом, а особенно обожала своего супруга Ивана. Ей исполнилось всего двадцать шесть, а женаты они были уже девять лет. За эти девять лет она превратила свой трехэтажный домик с террасой на Уинтерсайд-роуд в маленький дворец.
Они с Кэрол были не похожи, но любой мог догадаться, что они сестры. Было что-то одинаковое в округлости их лиц и в том, как росли у них волосы на макушках. Но у Морин волосы не вились, одевалась она неряшливо и была плоскогрудой. Она напоминала Барри какую-то птицу, увиденную им в зоопарке, куда он однажды водил старших детей Кэрол.
— Кэрол не следовало бы заводить детей, если она не способна вести им учет.
Видимо, до прихода Барри она занималась глажкой, и из дома тянуло удушливыми запахами горячего утюга, сырого белья и мешаниной разных ароматизирующих жидкостей.
— Беспризорных ребят, таких, как ее дети, часто убивают. Такое постоянно показывают по телевизору.
— Боже упаси, что ты говоришь!
— Кто-то похитил его, я уверена. Не знаю уж, с какой целью. Но по собственной воле малыш бы не шлялся всю ночь…
После этого Барри набрался духу позвонить Кэрол в бар.
На прекрасную Кэрол было жалко смотреть.
— Я не могу сказать легавым, что не видела его со вчерашнего утра. У меня язык не повернется. Что они мне наговорят, Барри? Ты знаешь, какие они все куски дерьма. Что они сделают со мной?
— Я не знаю, — сказал Барри, ощущая себя юным и беспомощным.
— О Дэйв! Дэйв! Зачем ты погиб? Почему ты оставил меня одну? — Кэрол перешла на крик. — Почему ты не присматриваешь за мной?
Барри дотронулся до нее рукой.
— Я буду присматривать за тобой.
Деннис Гордон, один из бывших любовников Кэрол, обеспечил ей дом.
Барри был много о нем наслышан. Когда Деннис Гордон не сидел в особняке, который выстроил себе на Милл-Хиллуэй или не пропадал где-то, занимаясь своими таинственными делишками, его обычно можно было отыскать в баре, где работала Кэрол. Сейчас он подвез ее домой с работы.
Серебристый «Роллс-ройс» лишь мелькнул за окошком, выпуская Кэрол, а сам хозяин поражающего воображения автомобиля в дом не зашел.
Кэрол явилась бледная как смерть. Она долго слизывала с губ помаду, чтобы выглядеть скромнее.
Барри стоило больших усилий уговорить ее пойти в полицию. Они должны сообщить об исчезновении Джейсона, другого выхода не было.
Наконец она, стиснув зубы, согласилась, поднялась наверх, переоделась и спустилась, облаченная в серую фланелевую юбку, черный свитер и желто-коричневый плащ, которого Барри раньше не видел. Такая одежда как бы прибавила ей возраст и делала похожей на ее сестру, Морин.
Барри надеялся, что Кэрол представит его полицейским как своего жениха, но она вдруг заявила, что он просто ее сосед и снимает свободную комнату через стенку.
Барри не обиделся. Вполне естественно, что Кэрол, самостоятельно ведущая борьбу с жизненными трудностями, желала предстать в глазах властей респектабельной особой. Никто не поверил ей, что Барри просто сосед по дому. Какой мужчина при виде Кэрол поверит, что у нее нет возлюбленного?
Поиски Джейсона начались на исходе той же ночи. Барри принял в них участие — его не отвергли поначалу. Детективы допросили всех — и его, и Кэрол, и Айрис, и Карен, и старуху Изадорос, соседок и всех девчонок и мальчишек, обитающих в этом квартале.
Наконец после той роковой среды настала не менее роковая пятница. Около одиннадцати утра Кэрол, Барри, инспектор Лэтхем и молоденький констебль собрались на углу Редьярд-гарденс и Лордшип-авеню и рассматривали нечто бесформенное — комок, облепленный грязью и мусором, торчащий из водосточной трубы под каменной стеной.
Барри сразу опознал его. Он отмывал этот предмет стиральным порошком на прошлой неделе, после того, как Морин укорила их, заметив, с чем играет Джейсон.
— Это позор, Кэрол. Это уже не животное, а какое-то грязное чудовище, источник заразы. Если не ты, то я сама отберу его у Джейсона и сожгу.
Кудрявый барашек был сделан из нейлона. Рождественский подарок от Алкими, жены Костаса, владельца винного бара и работодателя Кэрол. Кэрол, поглядев на это серенькое уродство, разразилась воплями.
— Это его барашек! Это любимый барашек Джейсона! Он с ним не расстается!
Что ж, это стало первой уликой в уголовном деле, заведенном по поводу исчезновения ребенка.
Суперинтендант Треддик, как и инспектор Лэтхем, не вернулись в комнату для допросов. Вместо себя они прислали сержанта. Сержант объявил Барри, что если ему не надоело просиживать стул, он может сматываться отсюда, и тот поспешил домой. И он, и Кэрол на работу безнадежно опоздали, но им не удалось побыть наедине ни минуты. Айрис с Джерри и Морин с женихом Иваном толклись в их квартирке все выходные, а еще постоянно заглядывали соседи.
Кэрол никогда не общалась, например, со Спайсерами, владельцами домика по соседству, которые держали кроликов старой английской породы, и Джейсон заглядывался на них через заборчик, и теперь, когда Кейт Спайсер навестила ее, Кэрол рыдала у нее на плече.
Пойдя немного просвежиться по Саммерскилл-роуд, Барри наткнулся на «Роллс», припаркованный неподалеку от дома Кэрол и застал с полдюжины ребятишек — хотя среди них ни одного из потомства Изадорос, которые уже вооружились гвоздями, чтобы исцарапать слишком уж роскошную, по их мнению, машину. Они смотрели на Барри отчужденными взглядами, ничуть его не испугавшись, и молча ждали объяснений по поводу исчезновения малыша, а раз их нет, то он, следовательно, в чем-то виновен. Барри разозлился на это молчание и посчитал унизительным для себя охранять оставленную без присмотра собственность, и не разогнал их, а молча продолжил свою печальную прогулку.
Деннис Гордон о чем-то беседовал с Кэрол, и Костас присутствовал при этом.
Гордон привез Кэрол охапку роз, завернутых в скрипучий целлофан и обернутых серебристой лентой. Костас расщедрился на две большие бутылки рислинга. Хотя ему не было еще сорока, лицо его напоминало старую потертую кожаную сумку. Хоть он и красил свою седину в гуталиново-черный цвет, усики, которые он упорно отращивал, предательски выдавали его, и никакая краска с ними не справлялась. Одевался он всегда в светлые костюмы, и сегодня был облачен в бледно-желтый, цвета детского поноса, но поддел под него черную рубашку, как у молодчиков Муссолини.