— Какой девочке?
— Дочке — это ее обязанность разносить газеты. А ты что, не знал? Мне все время кажется, что она сильно смахивает на мальчишку в этих джинсах и шерстяной шапочке.
Они подняли занавески на окнах, чтобы, если дождь начнется снова, не упустить из виду поток, с прошлой ночи затопивший примерно шесть футов лужайки. Сосед, чей сад, прилегающий к участку Вексфордов, был на несколько дюймов выше, повесил над своей лужайкой уличный фонарь эпохи короля Эдуарда. Фонарь был зажжен, и его яркие лучи отражались в безмятежной, мерцающей воде. Вода отливала серебристо-серым, словно шиферный настил, а небольшая речка где-то там, внизу, заблудилась в широком, но неглубоком озерце. Уже несколько недель Вексфорд не видел звезд — не было их и сейчас. Над головой был лишь яркий, но мутноватый свет фонаря, а в небе над ним — огромное скопление бегущих спутанных туч, взбудораженных поднимающимся ветром. Черные ветви голого дерева клонились вниз и раскачивались из стороны в сторону. Одна ветка упала в воду, подняв фонтан брызг — словно по луже проехала машина.
— Не хочешь вещи перенести? — спросила Дора, когда они выпили кофе. — Или сначала почитаешь?
Вексфорд покачал головой, отказываясь от газет, в которых, похоже, теперь печатали только снимки с мест затопления.
— Перенесем только книги и эту горку, больше ничего не будем трогать. Пока не послушаем прогноз погоды.
Телефонный звонок раздался, когда инспектор нес шестую, последнюю картонную коробку. К счастью, большая часть книг уже была на верхнем этаже — в маленькой комнатке, которую ему когда-то выделили под кабинет, но сейчас она больше напоминала мини-библиотеку. Дора подошла к телефону, пока он ставил коробку на верхнюю ступеньку лестницы.
— Это Майк.
Вексфорд взял у нее трубку:
— У меня такое чувство, что они до сих пор не нашлись.
— Нет, не нашлись. Подводная спасательная служба хочет возобновить поиски завтра. Они собираются поискать в Широкой долине, там глубже. Делать им особо нечего, и они возьмутся за это с большим энтузиазмом.
— А как мистер и миссис Дейд?
— Рег, я не звонил, я сходил к ним, — сказал Бёрден. — Довольно оригинальная парочка. Она плачет.
— Что она делает?
— Постоянно плачет. Чудаковатая какая-то. Больная, ей-богу.
— Ну-ну, доктор. А что делает он?
— Он откровенно хамит. А еще, знаешь, кажется, он трудоголик — минуты не может высидеть без дела. Заявил мне, что его, видите ли, ждет работа. Дети определенно пропали. Их отец утверждает, что все разговоры о том, что они утонули, — чепуха. С какой стати им подходить к воде в середине зимы? Кто, мол, вообще сказал такую глупость? Его жена ответила, что это она ее сказала, и начала плакать. Джим Пембертон предполагает, что дети могли броситься к воде, чтобы спасти кого-то, но в таком случае — кого? Ведь больше никто не пропадал, кроме этой Джоанны Трой…
— Кого?
— Подруги миссис Дейд — она осталась на выходные у них, чтобы приглядеть за детьми. Дейды сейчас пишут заявление об исчезновении детей. — Голос Вердена зазвучал нерешительно. Возможно, он вспомнил, насколько искренне Вексфорд предлагал ему не вмешиваться в это дело. — Судя по всему, ситуация гораздо серьезнее, чем мы думали. Дейды возвращаются из Парижа домой — они летели через Гэтвик — где-то после полуночи. В доме не горит свет, двери в спальнях детей закрыты, и родители просто ложатся спать, даже не проверив, дома ли сын и дочь. Ну, мне кажется, они и не стали бы проверять. Ведь, в конце концов, Джайлзу пятнадцать, а Софи тринадцать. И только поздно утром миссис Дейд поняла, что детей нет. А это значит, они могли пропасть не в воскресенье вечером, а, возможно, вечером в пятницу, когда уехали родители.
— А что эта Джоанна, как там ее?
— Джоанна Трой. Миссис Дейд целый день звонила ей домой, но никто так и не ответил, мистер Дейд отправился туда в обед, но тоже никого не нашел.
— Неважно, искренне ли я переживаю или мне до всего дела нет, — устало сказал Вексфорд, — но подумаем об этом завтра.
Бёрден, который временами бывал нравоучителен, бодро сказал, что завтра будет другой день.
— Ты прав, мисс Скарлетт. Завтра будет другой день, и я надеюсь, что за ночь нас с Дорой не смоет. Осмелюсь предположить, что мы будем в состоянии выбраться через окно спальни.
Разговаривая по телефону, инспектор ждал, что вот-вот пойдет дождь. И в самом деле — в конце фразы на стекло брызнули первые капли. Он положил трубку и открыл парадную дверь. Снаружи было тепло, и он с трудом вспомнил, какое сейчас время года. Даже ветер был теплый. Это он принес с собой ливень. Пока Вексфорд смотрел, дождь становился все сильнее — стеклянными или стальными розгами он с грохотом обрушивался на мощеные тротуары, шлепался в переполненные канавы. Труба начала выплевывать в желоб воду с крыши, словно кран, включенный на полную мощность, а водосток, не способный справиться с таким объемом, вскоре исчез в водовороте.
Дора смотрела новости. Когда Вексфорд вошел, новости закончились и начался прогноз погоды. Как обычно — раздражающая преамбула: непередаваемой красоты существо с внешностью русалки в прекрасном парчовом наряде восседало на верхушке фонтана, волосы существа и складки одежды раздувал спрятанный за кадром вентилятор. Ведущая — гораздо более правдоподобная женщина, — водя указкой по карте, предупредила об опасности разлива еще четырех рек и показала зону низкого атмосферного давления: циклон, стремительно идущий с Атлантики, догонит тот, что уже установился над Соединенным Королевством. К утру, сообщила она, в Южной Англии прольется сильный дождь, конечно, если он уже не начался.
Вексфорд выключил телевизор. Они с Дорой подошли к окну и стали смотреть на воду, которая уже залила мощеные дорожки и передний двор. От ветра по воде шла легкая рябь, по которой, словно корабль в бушующем море, носилась ветка. Ствол тутового дерева был наполовину затоплен, и мерилом стал уже куст сирени. Поднимающаяся вода омывала его корни. Между оградой и прибывающим потопом оставалось всего несколько ярдов сухой земли. Пока Вексфорд смотрел, свет, лившийся из соседского сада, погас, и все погрузилось во тьму.
Он поднялся в спальню. Мысль о том, что двое подростков, умеющих хорошо плавать, могли утонуть, больше не казалась ему абсурдной. Не нужно богатого воображения, чтобы представить, как вся страна исчезает под захлестнувшими ее неиссякаемыми потоками воды. И люди становятся похожи на потерпевших кораблекрушение моряков: их быстро оставляют силы, а плот ненадежен — потоп настигает каждого, и перед ним равны все, старые и молодые, сильные и слабые.
Он больше не мог оставаться безучастным. И сейчас ехал в сторону Кингстонского Парка к Линдхерстскому проезду. Сидевший за рулем Вайн считал, что дети и вправду могли утонуть в Широкой Долине; там, где вода заполнила Сэйвсберийские Впадины, сейчас очень глубоко, и потому водолазы направились на поиски именно туда. Прошлой ночью инспектор тоже думал, что дети утонули. Но сегодня, когда солнце отражалось в мокрых тротуарах и золотило ветки, с которых еще стекала вода, он уже не был в этом так уверен.