— Были же раньше времена! — вздохнул Манго.
Мистер Линдси пожимал руки всем кругом. Казалось, он не мог дождаться, когда можно будет уехать на свою ферму здоровья.
— Пришлите мне открытку с Керкиры, — сказал он.
Ангус сидел на переднем сиденье рядом с отцом. Манго и Грэхем забрались назад. Фергус, рассматривая в газете фотографию найденного тела Джеймса Харвилла, сказал Манго:
— Я надеюсь, ты отдаешь себе отчет, какую опасность представляют для детей твоего возраста незнакомые мужчины? Они могут совершить непоправимое.
— Па-а, — протянул невозмутимо Манго. — Я выше тебя. — Он действительно был выше. — Они побоятся меня.
Так называемый «климат-контроль» перестал работать и погнал по салону горячий воздух. Мальчики опустили стекла дверей. Фергус сердито заметил, что Мейблдин обещал установить кондиционер, но подвел.
— Неудивительно, — бросил Манго, и они переглянулись с Грэхемом.
Днем позже из тайника — Штерн нагло пользовался им в самом сердце империи Манго — в узком пространстве между бронзовой рукой Лисандра Дугласа и книгой, которую он держал открытой, Манго извлек кусочек картона размером шесть на десять сантиметров с сообщением в не разгаданном до сих пор шифре. Как обычно, он скопировал его и вернул картонку на место между рукой и книгой.
Жара не спадала. Посмотрев на башню «Сит-Вест», Манго лишний раз убедился в этом. Он не мог вспомнить, когда еще до этого видел такую комбинацию цифр: восемь тридцать одна и двадцать шесть градусов. Он обратил на это внимание Грэхема, который сидел, ожидая его, в «Смеющемся бургере». В этом кафе они собирались перекусить. Мальчики прошли по Невинской площади к Руксетер-роуд. В этом месте улица расширялась и начинались магазины, по которым Манго хотел пройтись. Внезапно он замедлил шаг и бесцельно уставился в витрину магазина принадлежностей для рыбной ловли.
— Не оглядывайся, — сказал он Грэхему. — Похоже, Штерн прицепил нам «хвост». И, кажется, я узнал его. Это Филипп Перч. Надо же заметить его у рыбного [16] магазина.
— Малыш с морковными волосами и скобкой на зубах?
— Есть один способ определить, «хвост» ли это. Я называю его «рогаткой».
Они разделились. Манго направился по Хауленд-роуд, Грэхем продолжил идти в северном направлении по Руксетер-роуд, но перешел на другую сторону.
Как Грэхем сумел разглядеть с такого расстояния, даже не оглянувшись, что у Филиппа Перча надета на зубы скобка, Манго понять не мог. Должно быть, у него удивительное зрение. Но кое-что прояснилось: Перч решил следовать за Манго. Предположительно, он подумал, что объект Западного отделения с большей вероятностью расположен в боковой улице, а не на главной дороге. Кружа по пыльным улочкам, Манго завел «хвост» за Фонтейн-парк, туда, где — Манго в этом был уверен — он ориентировался гораздо лучше, чем Перч. Ворота парка были заперты, а с этой стороны высокая стена окружала его зеленые газоны и тенистые аллеи. Манго спокойно шел вдоль стены, понимая, что здесь Перч не посмеет идти за ним до тех пор, пока он не достигнет конца стены, где деревья росли прямо на тротуаре и начинались большие дома. В это вечернее время там уже было довольно темно. Вечер не принес прохлады, в неподвижном воздухе роилась мошкара. Там, где заканчивалась стена, перед первым садом у жилых домов сбегала вниз узкая аллея. Манго не пошел по ней, а вместо этого перескочил через низкое ограждение прямо в сад, в заросли лавра, падуба и еще какого-то кустарника, название которого Манго не знал. Там он лег на землю, покрытую заплесневелой листвой, по которой ползали какие-то насекомые. Сухие листья падуба больно кололись.
Через минуту или две Перч бросился бежать и, без всякого сомнения, повернул направо вниз по аллее. Манго слышал, как его кроссовки мягко прошуршали по гудрону дорожки. Не теряя времени, Манго вскочил, отряхнул джинсы. Последний отрезок пути до Фонтейн-роуд он пробежал на одном дыхании.
По велосипеду с запертой цепью Манго понял, что Харибда уже здесь. Ему надо быть более осторожным, подумал Манго, беря на заметку сказать об этом. В это время года большой сад центрального дома Пятидесятнических Вилл выглядел как саванна. Было бы неудивительно увидеть здесь каких-нибудь диких животных, крадущихся через высокие, в человеческий рост, заросли чертополоха. Впрочем, не в рост Манго. Как какой-нибудь исследователь из прошлого, например, сам Манго Парк, он широко зашагал через запущенный сад. Его голова возвышалась над жгучими верхними листьями крапивы, острыми колючками чертополоха, в то время как усики ежевики цеплялись за ноги.
Они собрались на верхнем этаже. Здесь было светлее, чем внизу, но намного жарче. Электричество в этих домах давным-давно отключили. Убеждая себя, что это абсолютно безопасно, Манго открыл пару окон, но никто не почувствовал облегчения. Электроника на башне все еще показывала двадцать четыре градуса. Часы подмигивали в сапфировом небе. Чарльз Мейблдин сидел, скрестив ноги, на полу у дальней стенки. Его хорошенькое личико младенца слегка раскраснелось от жары, светлые шелковистые волосы были несколько длинны, но так нравилось его маме. Прыщавый Патрик Крэшоу, он же Василиск докладывал первым. Его доклад был посвящен битве характеров, продолжающейся в Московском Центре, соперничеству за верховодство между Айвеном Штерном и Рози Уайтекер. Рози поддерживал Гай Паркер, эта знаменитость Восточного отделения.
— Штерн не думает слагать с себя полномочия? — спросил Манго.
— Пока нет, не может. Но раскол начался.
Нигель Хобхаус, он же Харибда, доложил о занесении в список приглашенных на фуршет в Охранную ассоциацию в Чемни мистера Манго Камерона и мистера Грэхема О'Нила. Сестра друга его сестры, учительницы из Уттинга, знакома с секретарем ассоциации, и она дописала их имена в гостевом листе. Приглашения должны прийти на днях. Манго, ожидавший приглашение на коктейль-пати, был разочарован. Николас Ролстон доложил об успешном завершении дела «Колеса». Его брат написал Уайтекерам, договорился о встрече и предъявил им фотографии, сделанные Драконом, и они в конце концов согласились оплатить первые четыреста фунтов из счета за ремонт. Манго поздравил Дракона с довольно чистой работой, получив в ответ сдержанный поклон светлой головы. Но тотчас же дюжина воздушных шаров, которых никто не замечал раньше, хоть они, должно быть, были там, плавно опустились с потолка, чуть коснулись пола и легко запрыгали по нему. Манго почувствовал раздражение. Он, стараясь не замечать шары, заговорил о новых проектах, о том, что необходимо выяснить, когда реконструкция дойдет до этого дома, ознакомиться с новым набором в Россингхем — возможно, кто-нибудь из начальной школы Уттинга решил продолжить учебу у них, как например, сделал Чарльз Мейблдин. Но главная задача — взломать шифр Штерна. Этот вопрос постоянно тревожил его. Это — их цель и, как сказал бы мистер Линдси, их delendа est Carthago — разрушение Карфагена.
Манго продолжал говорить, то и дело задерживая свой взгляд на бесстрастном лице Чарльза Мейблдина дольше, чем на ком-нибудь другом. Неужели он крот Штерна? Убеждение, что это действительно так, несколько поколебали фотографии. Книги по парусному спорту ничего не значили, они были не более чем подарок, но фотографии, особенно снимок комнаты брата Филиппа Перча, хоть и не очень удачный, со всеми книгами, картинками на стенах и установленным на подоконнике телескопом — разве крот Штерна сделал бы это? Хотя был контраргумент — именно кроту Штерна с возможностью доступа в любой уголок Уттинга наиболее удобно сделать такие снимки…