Суббота для Лиззи Кромвель стала одним из самых приятных дней в жизни. Она находилась в центре внимания, все ею восхищались, баловали. Хэйли купила ей мороженое, а Кейт угостила всех обедом на именинные деньги и уговорила ее выпить водки со вкусом черной смородины, «для здоровья». В ее «положении» нужно о себе особенно заботиться, говорили они. Посидев немного в баре, вывеска которого гласила, что это заведение «которое никогда не закрывается», они выпили несколько неположенных им по возрасту коктейлей и отправились на Стовертон-роуд к матери Кейт. Брат Кейт, Даррел, угостил их рыбой с жареным картофелем и гороховым пюре, а потом они все вместе смотрели «Секреты Лос-Анджелеса».
Домой Лиззи вернулась почти в полночь. Она ожидала неприятностей, но Дебби сказала только: «Не поздновато ли?» А Колин Краун добавил: «Какой смысл запирать конюшню, когда дурная лошадь уже понесла?»
Воскресенье, казалось, будет не хуже. В десять к ней снова зашли Кейт и Хэйли с новой девушкой Шарлоттой. Эта Шарлотта, потрясающая красавица ростом более шести футов, с рыжими волосами до пояса, была знакома с сотней парней, включая четырех мотоциклистов из Помфрета, обещавших подъехать в одиннадцать к парку. Девушки чинно прошлись по Хай-стрит, заглянули в единственный магазин в центре города, открытый по воскресеньям, накупили батончиков «Твикс», чипсов и направились к парку.
Увы, ожидания дня не оправдались — парни не приехали. Лиззи, Хэйли, Кейт и Шарлотта слонялись по парку, поедая чипсы и шоколадки, валялись на траве и слушали историю беременности Лиззи. Каждый раз она рассказывала по-новому, и на данный момент у ожидаемого ребенка оказалось три предполагаемых отца. Хэйли заметила это, но Лиззи велела не спорить с ней, поскольку в ее положении вредно нервничать.
Когда девушки окончательно поняли, что мотоциклистов сегодня не дождутся, они пошли домой. Но другим путем, не через Хай-стрит, а через детскую площадку — так ближе всего до Мюриэль Кэмпден. На детской площадке юный Кинан и Босворт-первый сидели на качелях, Босворт-второй вместе с двумя Хебденами лазали по шведской стенке, остальные гоняли мяч. Девушки замедлили ход, и Хэйли сказала, что хочет прокатиться с горки, которой в детстве она боялась.
Большинство домов Оберон-роуд выстроились вдоль парка, но дома с 14 по 19 выходили прямо на детскую площадку. Хэйли скатилась с горки второй раз, подняла голову и заметила мужчину, который стоял у окна верхнего этажа и явно наблюдал за играющими детьми. Это был не 16-й дом, а мужчина не Томми Смит, а его сосед из 18-го, который вчера привел полицию. Тони Митчелл на шесть дюймов выше Смита и лет на двадцать моложе, но на такие мелочи Хэйли не обратила внимания. Неловко съехав с горки, она завопила: «Педофил! Педофил на нас пялится!» Ее крик подхватили подружки, а затем и дети, которым уже надоели качели и горки. Все они, с Хэйли во главе, вопя: «Педофил! Педофил», побежали к Мюриэль Кэмпден.
Девять детей и четыре подростка — Лиззи со всеми наравне, о «положении» даже не вспоминала — с громкими воплями промчались по Оберон-роуд, подняв по дороге неимоверный шум. Жители Оберон и Пак-роуд выглядывали из окон, выходили на улицу, желая узнать, что стряслось.
— Старый извращенец высунулся из окна и пялился на детей, — выдохнула Шарлота.
Ей вторила Лиззи, тоже задыхаясь от бега:
— Он смотрит на них и хочет к ним подобраться.
Бренда Босворт выскочила на улицу в ночной рубашке и плаще, взвизгнула и сгребла своих ненаглядных Шона, Дина и Келли в спасительные материнские объятия. Правда, тут же их отпустила, когда Колин Краун скомандовал детям пройти в его дом, где они будут в безопасности, пока «взрослые не разберутся со всем этим». Он захлопнул дверь, и решительно направился вместе с Дебби к дому № 16.
Тем временем Джон и Рашель Кинаны добежали до лужайки перед башней, где их уже встречали человек двенадцать, двое из которых вооружились — один свинцовой трубой, а второй — кирпичом. Снова появились плакаты «Педофила гнать!» и «Спасите наших детей!». Их водрузили на себя Джо Хебден и его приятель, заглянувший к нему поговорить о двадцатипятилетнем «триумф-геральде», которого собирался продать за двести фунтов. Владелец старого автомобиля стал первым из многочисленной группы поддержки, кто почуял драку. Как они узнали об этом, каким образом разнеслась по городу эта новость, остается загадкой. Но к моменту, когда почти все родители из квартала Мюриэль Кэмпден собрались на газоне перед башней и слушали речь Бренды Босворт о «зле среди нас», к Ариэль-роуд уже стекались люди со всех концов Кингсмаркэма. Большинство добирались пешком, но были и те, кто ехал на машинах, мотоциклах и даже микроавтобусах.
Миротворец Тони Митчелл, принятый Хэйли за Томми Смита, видел все, но уже не вмешивался. Прошлым вечером, когда он поливал свой газон, проходившая мимо старушка плюнула в его сторону и обозвала «Квислингом». [9] И хотя значения этого слова он не понял, так как родился слишком поздно, оно ему не понравилось, как не понравилось и то, что соседка из дома № 19 в ответ на вечернее приветствие повернулась к нему спиной. Поэтому он решил больше не встревать ни во что. То же сказал и жене, которая обещала, что не будет вмешиваться. Она лишь незаметно пробралась в башню и снимала из окна верхнего этажа все, что творилось внизу, видеокамерой своей сестры, Рашель Кинан.
Все три улицы оказались забиты машинами. На Йорк-стрит многие водители, пытаясь выехать на объездную дорогу, не снимали рук с клаксонов и громко ругались из окон. Среди них был и Брайан Сент-Джордж. Не выдержав, он бросил машину на дороге и побежал на Оберон-роуд. Призывы Бренды Босворт толпа на газоне подхватывала дружными рукоплесканиями и улюлюканьем, и двое мужчин предложили нести ее на плечах.
Так ее и доставили к дому № 16. Там они и стояли, со знаменосцами по бокам, а позади них уже собралась чуть ли не сотня людей. Пока все шло более-менее организованно, толпа просто пела, на сей раз выбрали гимн «Пребудь со мной», [10] исполняемый, правда, на мотив гимна болельщиков «Манчестер Юнайтед». Кто бросил первый камень — неизвестно. Перед участком 21-го дома по Оберон-роуд, хозяева которого в тот день куда-то отлучились, лежала груда кирпичей, предназначенных для возведения стены на месте проволочного забора. Каменщик накрыл их полиэтиленом и оставил до понедельника.
Полиэтилен снял Джон Кинан, но он ли первый поднял кирпич, неизвестно. Но кто-то это сделал и бросил его в дом № 16. Этот первый кирпич просвистел над ухом Бренды Босворт, так что ее носильщики пригнулись, а знаменосцы отшатнулись, но в окно не попал. Он ударился о стену дома и разлетелся на осколки. При звуке удара все вздрогнули, толпа притихла.