В сериалах полицейские умеют вскрывать замки или, если у них гора мускулов, с разбегу высаживать дверь. Линн понимала, что если попытается выломать ее, то на шум прибегут Вики с Джерри и вдвоем наверняка ее одолеют. А перспектива рукопашной схватки с Джерри ее совершенно не вдохновляла. Она твердо решила не бояться этого парня, но если он хоть пальцем ее коснется, она не выдержит и закричит.
Выключив свет, девушка подошла к окну и отдернула штору. Вначале она ничего не увидела, кроме того, что дождь закончился. Открыла окно и посмотрела вниз. В комнате прямо под ней еще светилось окно, причем расстояние между этажами оказалось довольно приличным, футов двадцать, наверное. Ее комнату, судя по всему, пристроили третьим этажом несколько лет назад. Свет падал тонкой желтой полосой на мокрый асфальт. До земли далеко, так просто не прыгнешь, тем более на бетон. Линн отвергла идею связать простыни, занавески или одеяла и заглянула в шкаф. Там оказалась куча женской одежды. Вещи довольно старые или принадлежат старой женщине, затхлый запах смешивался с камфарой. С двух платьев можно снять пояса, но они слишком ненадежны для ее цели.
Линн села на кровать и прислушалась. В доме ни звука. На ее часах светилось 11:25. Вряд ли она услышит, легли ли они спать, но можно следить за светом в окне. Интересно, они спят в одной кровати? Хотя какое ей дело. К тому же, пока она не придумала, как выбраться, ей ни к чему знать, уснули они или нет. Средство спасения должно быть где-то под рукой, надо только осмотреться получше. Это обычная комната для гостей, вовсе не темница. Гости здесь спали, пользовались соседней ванной и, вероятно, чувствовали себя очень уютно — в таком уединении на верхнем этаже. Если красоте обстановки хозяева не уделяли особого внимания, то в пренебрежении комфортом их никак не упрекнешь. В ванной висели мягкие пушистые полотенца, лежали новые бруски мыла и стояла баночка с дорогам эфирным маслом.
Вики и Джерри не похищали Санчию, это уже ясно. Хотя они могли выкрасть ее и… Нет, об этом лучше не думать, и вообще сейчас не думать надо, а действовать. Она снова подошла к окну. Свет внизу еще горел. Мысль о девочке рядом с Джерри, даже просто в одной комнате с ним, была неприятной. Парик Вики так и лежал у двери. Что ж, придет и заберет его, когда Линн выберется.
Если очень сильно захотеть, сказала себе Линн, можно сделать все. Жаль, конечно, что она осталась без телефона. А в комнатах для гостей, сколь бы гостеприимны ни были хозяева, телефонов обычно нет, лишь телевизоры. И здесь стоял один, с хитроумной антенной. Кроме него в комнате находилось два ночника, один висел на стене, второй стоял на туалетном столике. Опустившись на колени, Линн залезла под кровать, где увидела две розетки с двумя воткнутыми вилками. От чего они, интересно? Исследовав провода, она выяснила, что один идет к электрическому одеялу, другой — к радио.
Каждый провод был длиной примерно метра два, то есть шесть с половиной футов. Линн опять огляделась. Ящики туалетного столика оказались пустыми, дно каждого аккуратно застелено светлой бумагой. Надо проверить, горит ли свет. Горит. По обе стороны кровати стояли тумбочки. В ящике левой она нашла пульт от телевизора, а в правой — нераспечатанную упаковку бумажных носовых платков, пакет пастилок для горла, флакон аэрозоля от насморка и маникюрные ножницы.
Лучше, чем ничего, намного лучше. Нож искать все равно бесполезно. Маленькие, но довольно острые ножницы легко справились с ламповыми и антенным проводами, которые были тонкими, но, как надеялась Линн, достаточно прочными. Провода от одеяла, радио и телевизора оказались толще и так легко не поддались. Перерезая их, она натерла на указательном пальце кровавый волдырь и поняла, что с телевизионным шнуром ей уже не справиться.
Внизу скрипнула лестница. Девушка подошла к окну и увидела, что свет наконец погас. Линн разволновалась. Затем ее посетила мысль, глупая, как она сразу ее окрестила. Убытки от перерезанных проводов и остальной разрухи придется возмещать полиции Кингсмаркэма, не хозяевам же и тем более не Вики и Джерри. Какая теперь разница, ведь она нашла этих людей.
И Линн принялась связывать кабели. Только морскими узлами, хотя на них уходило много провода. Сначала она думала, что около восемнадцати метров кабеля хватит на надежный шестиметровый канат. Но, связав все провода, — канат действительно выглядел очень надежным и безопасным — увидела, что в нем не более пяти метров. А еще необходим запас, чтобы его к чему-то привязать.
Но вот к чему? Чем дальше от окна, тем больше каната уйдет. Под окном находилась батарея. Линн обнаружила, что она крепится к стене двумя металлическими скобами, а трубы, по которым поступает вода или масло или что-то другое, уходят в пол. На вид конструкция крепкая. Вроде подойдет. Продев канат через батарею, она закрепила его еще одним морским узлом, на сей раз двойным.
Снова прислушалась к звукам в доме и выключила свет. В темноте будет труднее, но безопаснее. Как жаль, что нет перчаток! Она перекинула через подоконник ногу (слава богу, что надела сегодня столь ненавистные Вики брюки), потом другую. Сидя на краю, свесив ноги, она поняла, что этот шаг требует немалой решимости. Теперь даже толстые провода от одеяла и радио казались непрочными. Она развернулась и легла поперек подоконника.
Стояла кромешная тьма, и в комнате, и за окном. Линн ухватилась правой рукой за канат и медленно сползла с подоконника, продолжая левой рукой держаться за бортик, а ногами уперлась в стену. Поверхность оказалась шероховатой, словно ее оштукатурили каким-то хитрым способом. Выступы небольшие, глубиной всего в дюйм, но такой вариант куда лучше абсолютно гладкой стены. Линн попыталась цепляться мысками туфель, но жесткая кожа легко соскальзывала.
Она опять залезла на подоконник, разулась, связала туфли за шнурки и повесила их на шею. Носки засунула в туфли. Затем тем же манером повторила спуск с подоконника, обнаружив, что на сей раз цепляться гораздо удобнее.
Труднее всего, как она и предполагала, оказалось убрать левую руку с бортика и перенести вес тела на канат. Но она не ожидала, что когда он натянется, то станет раскачиваться, и вдобавок заскрипит батарея. Но главное, что канат выдержал. Ухватившись как можно крепче, она спустила на дюйм правую ногу, затем левую, затем снова правую. Тут руки соскользнули, и она начала сползать, отчаянно пытаясь снова упереться ногами в стену и шагать по ней, но вместо этого пришлось бежать, пока ноги окончательно не оторвались от стены, и она повисла в десяти футах над землей. Наверху что-то лязгнуло, заскрипело, и раздался скрежет.
Линн заскользила дальше, обжигая о кабель ладони, неловко спрыгнула, но на ногах устояла. Посмотрев вверх, она разглядела на подоконнике что-то белое с привязанным к нему канатом. Очевидно, при весе не более пятидесяти килограммов она все-таки сорвала батарею со стены. Неужели и трубы выдернула? Оставалась ли в них вода или масло? Но выяснять это она не собиралась. И Линн, представляя, как из труб хлещет вода и заливает дом, быстро надела носки, обулась и побежала прочь.
С боковой дорожки она выскочила на центральную аллею. В доме, как и прежде, было темно. Только тот, кто живет за городом, особенно на окраине деревни, знает, как темно там в полночь. Идти без фонаря практически невозможно. Но со временем глаза привыкают, в чем Линн и убедилась. Сплошная чернота стала черно-серой, затем серо-черной, затем разных оттенков серого, как в очень старых фильмах.