Лиза провела томительный и в то же время тревожный день, бродя по городу. Ее поклонника — дежурного администратора на месте не было, так что принимать тайком ванну в «Голове герцога» было даже неинтересно. Она купила три книжки в бумажной обложке, истратив две трети из двадцати четырех фунтов, заработанных на этой неделе. Шон рассердится. Она уже чувствовала, что Шон, скорее всего, ожидает, что она будет довольна, если ее мать засадят в тюрьму на долгие годы. Так или иначе, какой срок ей дадут? По крайней мере, людей перестали вешать.
В полдень, съев гамбургер и пломбир с сиропом и фруктами в «Макдональдсе», Лиза пошла в кино и посмотрела «Конец Говарда». Почему она не читала ни одного произведения И.-М. Форстера? Потому что он родился слишком поздно, а поэтому не попал в библиотеку Шроува, подумала Лиза с горечью. На следующей неделе она обязательно купит «Путешествие в Индию», написанное им, в чем она уверена, и что-нибудь еще из его книг. Ей потребовалась определенная сила воли, чтобы заставить себя покинуть кинотеатр, а не сидеть там и не смотреть заново всю программу.
Шон ждал. Шон был уверен, что процесс покажут сегодня вечером по телевизору. Они включили телевизор в шесть и снова в девять и десять, но о процессе не упомянули.
Лиза сказала:
— Я тут подумала. Я знаю, кто такой Тревор Хьюз. Это мужчина с бородой. Здесь сказано, что он пропал двенадцать лет назад, и это случилось двенадцать лет назад. Мне было четыре. Я вспомнила, что полисмен, который приходил к нам, называл его Хью. Ты помнишь, я говорила о Хью? Но это было не так, это был Тревор Хьюз.
— Мужчина, на которого напали собаки, — сказал Шон. — Тот, которого она застрелила.
— Они, должно быть, обыскали сторожку и нашли кольцо с инициалами и датой внутри. Но почему говорят именно о нем?
— Это тайна, — ответил Шон. — Как ты говоришь, почему выбрали его? Почему не других?
— Не знаю. Я ничего не знаю. Я чувствую себя невеждой. — Лиза вцепилась руками в волосы и бросила на Шона смятенный взгляд. — Мы не можем обратиться в полицию, нам не у кого спросить. Я этого не перенесу, это сведет меня с ума.
Увидев новые книги, Шон не сказал ни слова. Она поняла, что не всегда в состоянии предвидеть, какова будет его реакция. Он был добрым, он был ласков с ней. Лиза перебрала в памяти мужчин — героев книг, которые прочла, и книги, которую читала сейчас, она вспомнила Тревора Хьюза, Бруно и Джонатана и подумала, как ей повезло, что ей достался Шон. Раза два она повторила это, чтобы убедить себя, как ей повезло, что у нее есть Шон.
После того как Ив назвала Джонатану имя нового садовника, довольно много времени прошло, прежде чем Лиза встретилась с ним. Впервые она увидела его в тот день, когда он приступил к работе, но сама не показалась ему. Это была середина марта, и было холодно, Лиза долго бесцельно бродила по окрестностям и возвращалась назад, ее ботинки увязали в болотистой почве над рекой. В ту зиму она все чаще и чаще предпринимала такие прогулки, она испытывала все большее разочарование в своем одиночестве, однообразии жизни, невозможности встречаться с другими людьми, кроме Ив. Уроки стали повторяться, и она чувствовала, что Ив научила ее практически всему, что знала сама. Теперь Лизе осталось только писать новые сочинения о Шекспире, изучать еще больше отрывков из прозы восемнадцатого века, переводить больше Мопассана и малых латинских авторов. Она прочитала все книги в библиотеке Шроува, которые ей хотелось бы прочитать. Телевидение было почти забыто, она и не помнила, почему так радовалась ему раньше.
Неужели вся ее жизнь пройдет вот так? Шон позднее спросил Лизу, почему она не сбежала оттуда. Он не представлял объема ее знаний и глубины ее невежества. До встречи с ним при одной мысли о побеге она чуть не теряла сознание от страха. Она ни разу не ездила на автобусе или в поезде, ни разу не покупала ничего самостоятельно в магазинах, практически и не бывала в них, ни разу не звонила по телефону и, что самое важное, никогда не общалась со сверстником.
Итак, она совершала длительные прогулки, иногда в уединенные деревушки, чтобы посмотреть там на деревенский магазин или на доску объявлений в церковном портале, чтобы прочитать расписание автобуса или постоять возле школы и понаблюдать за выходившими оттуда детьми. Она обучала себя общению с тем миром, от которого ограждала ее Ив. Однажды, предвосхищая вопрос Шона, Лиза даже сказала:
— Я могла бы убежать.
Но сами слова, даже не произнесенные вслух, а только промелькнувшие в ее голове, напугали Лизу. Она представила, как стоит ночью на пустынной улице, не зная, куда идти, как найти еду или ночлег. В своем воображении она видела не побег из дома, а возвращение домой, свое трогательное свидание с Ив, которая встречает ее с распростертыми объятиями.
Но что станет с ней? Лиза часто представляла свое будущее в самом мрачном свете. Она видела себя старой, лет тридцати или больше, а Ив тогда уж будет настоящей старухой, обе они занимаются одним и тем же, ничего не изменится, разве что новые посадки превратятся в высокие деревья с толстыми стволами и раскидистой кроной. Станет ли она садовником в Шроуве, когда Ив состарится и не сможет выполнять эту работу? Или займет место миссис Купер? Ее будут посылать в город с корзинкой для покупок, снабдив списком того, что надо купить, вот она пересекает мост и дожидается автобуса.
Лиза представляла, как идет по рыночной площади, в испуге шарахаясь от буйных подростков, вырвавшихся на свободу, как пенящаяся вода из открытой бутылки. Она сходит с тротуара, чтобы избежать столкновения с ними, стоит, опустив глаза в землю, как монахиня, которую она видела на картине. Боится заговорить с кем-нибудь, кроме владельцев магазинов, и тогда только шепотом спрашивает то, что ей нужно.
Погруженная в такие мысли, Лиза удрученно брела среди саженцев и увидела какого-то человека в саду Шроува. Он был далеко от нее, и на мгновение Лиза решила, что это, должно быть, Джонатан. Но Джонатан не стал бы подстригать изгородь тисовых деревьев. Джонатан никогда ничего не делал, он не выполол ни одного сорняка и не срезал засохшего бутона розы.
Мужчина обрабатывал изгородь ручными ножницами. Это, должно быть, новый садовник. Лиза все еще была слишком далеко от него, чтобы как следует рассмотреть его лицо, но даже с расстояния в сотню ярдов она заметила, что он молод. Не молодой человек, каким был Джонатан или Бруно, но по-настоящему молод, приблизительно того же возраста, что она. Ей никогда не приходило в голову прятаться от мистера Фроста или Гиба, но она внезапно горячо уверовала в то, что этот мужчина не должен видеть ее. Ему не следовало видеть, как она случайно пройдет мимо него.
Остаться незамеченной было легко, следовало только держаться поближе к деревьям, а добравшись до парка, пойти по направлению к дому. Лиза не задавала себе вопроса, почему прячется от него, так как не знала ответа.
Она приближалась крадущейся походкой, стараясь не наступить на ветку, а выйдя на тропинку, старалась ступать бесшумно по гравию. Теперь он находился от Лизы на расстоянии, не превышающем длину их гостиной в сторожке. Она смотрела из-за ветвей и тусклой игольчатой хвои. Он закончил подстригать изгородь и кидал в тачку целые охапки состриженных веток, высокий, стройный молодой мужчина, юноша, с широкими плечами и узкими бедрами. Его волосы были черными, как вороново крыло. Лиза подумала об этом именно так, потому что так писали поэты. Она видела только его затылок. Ей показалось, что она способна пронзительно закричать от разочарования, если не увидит его лица. Но в то же время она понимала, что не должна производить ни малейшего шума, что бы он ни делал, куда бы ни пошел.