Скоро к нему подойдет инспектор дорожного движения и велит отъехать. Будь у него клиент на Кэмпден-Хилл, было бы легче, но клиента не было. Судя по загорелым мускулистым молодым людям, которые заходили в эти дома, у местных жителей были персональные тренеры. Микс раздумывал, стоит ли ждать — у него несколько вызовов до обеда, — когда к нему в окно постучала какая-то женщина. В одной руке у нее была сигарета, в другой — маленькая собачка в красном ошейнике со сверкающей бляшкой. В этом районе живут одни богачи.
— Знаете, — произнесла женщина с интонацией Колетт Гилберт-Бамберс, — зря вы сидите с включенным двигателем. Это загрязняет воздух.
— А ваша сигарета не загрязняет? — Ее наглость взбесила его, ведь он и без того нервничал. — Шли бы вы отсюда со своей игрушкой.
Она возмутилась, назвала грубияном и двинулась прочь, стряхивая пепел.
Микс уже готов был сдаться, когда из дома вышла Нерисса и села в свою машину. Она была в розовом топе и белых джинсах, волосы стянуты на затылке розовой ленточкой. Микс подумал, что она еще красивее, чем обычно, несмотря на круги под глазами. Это ей к лицу. Впрочем, ей все к лицу.
Он просто обязан последовать за ней, хотя опаздывает на двенадцатичасовую встречу на Эдисон-роуд. Девушка поехала к Портобелло-роуд, но миновала ее и повернула на Вестбурн-гроув. Машин почти не было, ничто не мешало ему следовать за Нериссой. Дорожные работы вынудили обоих сбросить скорость, и он увидел, как Нерисса высунула голову в окно, пытаясь разглядеть, что происходит. Но наконец они проехали заграждения. Затем неожиданно — не включив поворотник — Нерисса свернула на небольшую стоянку, бросила монетку в автомат и забежала в дом номер тринадцать на улице Черринг-Террасс, на котором висела надпись «Оздоровительный центр Шошаны» большими блестящими буквами. Притормозив, чтобы проследить за ней, Микс застопорил движение. Хор сигналов других водителей заставил его сдвинуться с места.
Он на десять минут опоздал к клиентке на Эдисон-роуд. Всю дорогу к лестнице, ведущей в подвал, она читала ему лекцию о пунктуальности, словно была его работодательницей, а не клиенткой. Микс чуть не сказал ей, что, по его мнению, тренажер вышел из строя, потому что им не пользовались, и в это легко поверить, судя по ее габаритам. Но промолчал. Она была клиенткой «Фитерамы», так что, если бы он нагрубил ей, она могла уйти из клуба.
Теперь, когда он нашел тренажерный зал, куда ходила Нерисса, все остальное не имело значения. Правда, номер дома настораживает. Микс был жутко суеверным, особенно опасался проходить под лестницей и цифры «тринадцать». Всегда старался этого избежать. Неизвестно, откуда взялась эта фобия, хотя, если подумать, Джейви, за которого мать вышла замуж тринадцатого числа, отмечал день рождения тринадцатого апреля. В тот день, когда он избил Микса до полусмерти, наверное, тоже было тринадцатое число, но Микс был слишком мал, поэтому не запомнил, а может, и не знал.
В клубе «Какаду» в Сохо пахло табачным дымом и тайским карри, было жарко и не слишком чисто. Мягко говоря — как прокомментировала девушка, которую вместе с Миксом затащили сюда Эд и его подруга, с которой они вместе жили. Эд тоже работал инженером в «Фитераме», они с Миксом дружили. Другая девушка поводила пальцем по ножке стула и под столом, а потом показала его всем.
— Ты прямо как моя бабушка, — сказала Стеф.
— Место, куда люди приходят поесть, должно быть чистым.
— Поесть! Ну-ну. Мы уже почти час назад заказали эти креветки!
Другая девушка, Лара, у которой был насморк — во всяком случае, она все время сморкалась, — снова стала собирать пыль под столом. Стеф закурила. Микс, который не одобрял курение, подсчитал, что это уже восьмая с тех пор, как они сюда пришли. Музыка — хип-хоп — была слишком громкой, и, чтобы слышать себя и других, приходилось кричать. Микс не знал, как Стеф дышит своими прокуренными легкими, только представлял, что в них сплошь чернота. Наконец появилась официантка с креветками для девушек и мясной запеканкой для мужчин. Лара вопросительно коснулась пальцем колена Микса, но тот дернулся, будто ужаленный.
Они обменялись обиженными взглядами. Шум, ужасная девица, запеканка с запахом карри — все это не нравилось Миксу, и он захотел домой. Он еще молод, но для такого уже слишком стар. Тут Лара сказала, что одежда официантки оскорбляет весь женский род.
— Почему? Она симпатичная. Мне понравилась ее юбка.
— Не сомневаюсь, Эд. Именно об этом я и говорю. Больше похоже на пояс, чем на юбку, если хочешь знать мое мнение.
— Нет, не хочу, — заявил Эд, перекрикивая музыку. — Что до оскорбления, то я только смотрю, а не собираюсь ее трахать.
— Тебе только дай волю.
— Заткнитесь, а? — попросила Стеф, нежно беря Эда за руку.
Никто не получал удовольствия от общения. Но они оставались. Эд купил бутылку шампанского и решил потанцевать со Стеф, но места было так мало, что это оказалось невозможным. Лара чихнула и высморкалась в салфетку со стола. Они просидели до двух. Микс погрузился в фантазии, на этот раз мстительные. Он представил, как подвозит Лару домой, но вместо того чтобы отвезти ее в Палмер-Грин — это довольно далеко от Ноттинг-Дэйл, где он живет, — он увезет ее в Виктория-Парк на Лондон-Филдс, выбросит из машины и уедет домой. Возможно, она станет добычей маньяка, которые обожают подобные места. Вот Реджи, думал он, Реджи бы занялся ею.
Они молча ехали до Хорсни, а Микс представлял, как Реджи заманивает ее в Риллингтон-плейс, предлагает вылечить насморк, а вместо этого усыпляет — привязывает к стулу и дает подышать хлороформом…
— Почему ты такой зануда? — спросила Лара, когда он отстраненно пожелал ей спокойной ночи и распахнул дверь машины. Он не ответил и отвернулся. Она вошла в дом номер тринадцать — ну, естественно — и громко хлопнула дверью. В этом доме жили по меньшей мере еще человек десять, и все они явно проснулись от грохота. Миксу казалось, что дом все еще содрогается, когда он вернулся в машину и сел за руль.
Ночь была холодной, и стекла припаркованных у обочины машин покрылись инеем. Микс не слишком хорошо знал этот район, ошибся поворотом и после долгого кружения по незнакомым местам вдруг обнаружил, что находится у вокзала Кинг-Кросс. Не страшно. Он повернет на Марилебон-роуд и выедет на эстакаду. Днем и ночью там полно машин, вечная пробка, но боковые улицы пусты, а тусклый свет фонарей придает им мрачный и небезопасный вид.
Пришлось несколько раз проехаться по Сент-Блейз-авеню, прежде чем нашлось место для парковки. Желтая полоса на дороге означала, что придется убрать машину до восьми тридцати утра. Сейчас улица была заставлена машинами и абсолютно безлюдна. Под козырьком парадной двери было так темно, что он не сразу попал ключом в замочную скважину.
Проходя через коридор, он увидел свое отражение в большом зеркале. Чужак. Неузнаваемый. Свет в доме был поставлен на автомат и гас приблизительно через пятнадцать секунд. Все лампы на лестнице и в коридоре были тусклыми. Проклиная ступеньки, Микс начал подниматься наверх. Он очень устал и представления не имел почему. Возможно, из-за стресса после преследования Нериссы и открытия, куда она ходит. Или из-за Лары, полной противоположности Нериссы. Он еле передвигал ноги, все мышцы болели. Через два пролета, на том этаже, где за большой дубовой дверью спала мисс Чосер, света было еще меньше. Лестница на третий этаж была совсем темной.