Обычно люди запоминают только свои сны, а не чужие, но этот сон Джеральда Урсула забыть не могла. Более того, по его словам, этот сон время от времени повторялся, хотя не чаще, чем раз в несколько лет.
Он шепотом рассказывал ей о себе, и Урсула слушала, растроганная и счастливая. Он говорил с ней так, как говорят друг с другом близкие люди, делясь своим горем и страхом. Лишь позднее она поняла, что в ту минуту Джеральду сгодился бы любой слушатель, чьи угодно руки, тепло чужого тела. И немало было таких, кому он обрадовался бы гораздо больше, чем ей: призраки из хороших снов, которых он не сумел встретить, отыскать, удержать в реальности.
Плохо освещенная улица, ночь. Какой-то город. Он вошел в тоннель, вернее — в узкий коридор между каменными зданиями в старинном, плотно застроенном районе. Невысокие каменные дома уступами поднимаются в гору и вновь спускаются по склону. Проход с обеих сторон огорожен стенами, камень влажный, с блеском, наверху — каменная крыша, с которой срываются капли воды. Совсем мало капель, накапливаются они медленно, но каждый раз падают на пол с глухим тоскливым шлепком.
Проход совсем короткий, он должен был сразу вывести на широкую улицу, однако, завернув за угол, Джеральд обнаруживает, что путь прегражден — там, где прежде был проем, кто-то успел возвести стену. Он возвращается ко входу, но за то время, что провел в тоннеле, кто-то успел замуровать и этот путь, навалил каменные блоки, цемент уже застыл, словно его положили годы назад.
Он заперт в каменном мешке. И хотя первоначально проход был где-то в городе, теперь этот тоннель проваливается глубоко в землю — могила, кротовый ход. Из камней сочится вода, капли падают все чаще, у ног собирается лужица. Он пытается раздвинуть камни, бежит в другой конец коридора, изо всех сил толкает цементную стену и видит на ней отпечатки ладоней — чьи-то ладони в отчаянии упирались в эту преграду изнутри. Но внутри тоннеля больше никого, и в этот момент он кричит, просыпается с криком, подняв к лицу руки, — каменщик он сам, больше некому.
Сара высадила Хоуп у отеля, где собирались одноклассники, а сама направилась в паб. Там, возле стойки бара, в одиночестве сидел Адам Фоли. Он взглянул в ее сторону, Сара покосилась в ответ, словно не узнавая, и прошла мимо, в дамский туалет. Когда она вернулась, подъехали Александр с Викки.
— Не помню, — сказал Александр, — вы знакомы с Адамом?
— Как-то раз пересекались, — ответила она, и Адам подтвердил: да, было дело, давным-давно.
Пришла Рози и привела с собой парня по имени Тайгер. Его имя пишется через «й», сообщал он, словно все только и думают, как бы отправить ему письмо. Александр прихватил напитки, компания переместилась к столику, и Рози предложила всем головоломку: допустим, человек эмигрирует в Америку. Куда деваются пять (или шесть, а то и семь или восемь) часов, которые он выиграл? Каждый предлагал свой ответ — время устроено иначе, это не шоссе, а скорее помещение, разница во времени иллюзорна. Свои версии предлагали и Сара с Адамом, не глядя при этом друг на друга.
— Не выйдет ли так, что ты умрешь на пять часов раньше, чем дома? — предположила Вики.
— Или на пять часов позже? — уточнил Тайгер.
Они заказали закуски, Адам сходил за очередной порцией спиртного. Он обслужил всех, кроме Сары, вновь разыгралась та же сцена, что и в прошлый раз, и Викки вмешалась:
— Эй, а как же Сара?
Адам посмотрел на нее и молча пожал плечами, промолчала и Сара, наблюдая за ним, гадая, каков будет следующий шаг. Викки подвинула к ней свой бокал белого вина:
— Возьми мое! — И добавила возмущенно: — Что за дела, Адам?
Разумеется, Адам сходил и принес вина для Викки, принесли закуски, и Рози сказала Адаму:
— Вы с Сарой могли бы ездить сюда из Лондона вместе. На бензине сэкономили бы.
Сара скупо улыбнулась.
— Вы ведь живете по соседству. Хорошая мысль, правда?
— Не очень-то, — уставившись взглядом в тарелку, пробормотала Сара.
— Ох, извини! — Роза обратила наконец внимание на склоненную голову Сары и окаменевшую физиономию Адама. — Я что-то не то сказала?
Воцарилось молчание. Сару охватило возбуждение. Она и не знала, как легко можно манипулировать людьми, создавать атмосферу, менять и подтасовывать. Все (за исключением Адама) смутились. Викки затараторила о какой-то своей знакомой, которая поехала в Центральную Африку с гуманитарной помощью и ей так понравилось, что она осталась в Африке.
— Что понравилось — голод? — удивился Тайгер.
Разговор перешел на благотворительные фонды: следует ли давать им деньги, много ли достается самим голодающим, как насчет коррупции. Сара умиротворенно ела рыбу с чипсами. На столе красовались три бутылки вина, однако пила она мало, чтобы не терять головы. Остро, почти болезненно ощущалось присутствие Адама, его очарование. Тревожило сходство характеров. До сих пор Саре не встречался человек столь близких с ней вкусов — не говоря уж о том, что несколько недель назад она и не подозревала об этих своих вкусах.
Кто сегодня сделает первый шаг? Через полчаса паб закроют. Александр предложил перебраться в «Зелень». Сара возразила:
— Если выпью, не смогу сесть за руль. — И тут же добавила: — То есть физически не смогу сесть.
Еще подумают, что она чересчур законопослушна и боится превысить разрешенную дозу.
Она пойдет на парковку, и там Адам нагонит ее… А если нет? Любая попытка диалога, даже заговорщический взгляд, только испортят дело. Так не пойдет. Еще вариант: сесть за руль и самой доехать до коттеджа Адама, но и этого Сара себе не позволит. Все поднялись из-за стола. Она слышала, как Адам прощался с друзьями — он тоже решил не ходить в клуб. Они вышли на улицу. Спокойной ночи, Рози, спокойной ночи, Алекс, спокойной ночи, Викки, приятно было познакомиться, Тайгер, до встречи.
— Ты — самый мерзкий ублюдок в Западных графствах! — заявила Сара.
Кто-то испуганно ойкнул.
— Ты и сама та еще стерва, — откликнулся Адам.
Сара дрожала всем телом.
— Спокойной ночи, — еле выговорила она, — спокойной ночи, Рози, милочка, спокойной ночи, Викки, Алекс, приятно было познакомиться, Тайгер.
Она опрометью бросилась прочь, под арку, где некогда проезжали дилижансы, во двор к парковке. Минуту или две постояла возле машины на пронзительном ветру. Села за руль, подала назад, выехала в проулок. Она задыхалась от волнения, граничащего со страхом.
Он стоял в проходе, прислонившись к стене, докуривая сигарету. Сара подъехала ближе, Адам молча сел на пассажирское место. Ни слов, ни поцелуев, ни ласковых прикосновений. Вот бы всегда так, подумала она. Может быть, так и будет. От этой мысли она резко вздохнула, но Адам не обратил внимания. Равнодушно, словно наемному шоферу, он велел ей свернуть на Бишопс-роуд, а спустя примерно милю — к гостинице в конце длинной подъездной дорожки.