Эта книга, как и многие другие, посвящалась ей и сестре: «Моим дочерям, Саре и Хоуп». Глаза опять защипало от слез. Вспомнилось, как отец спрашивал разрешения посвятить им книгу.
— Так полагается, — пояснил он. — Окажете ли вы мне честь, позволив посвятить вам следующий роман?
«Вестника богов» он посвятил Колину Райтсону, другую книгу (кажется, «Впроголодь») — Роберту Постлю, а «Быстротечное время» — памяти матери. Ранние книги он не посвящал никому. Только теперь Сара сообразила, что ни одного произведения отец не посвятил своей жене, Урсуле. И почему она раньше не обращала внимания на надпись «Памяти моей матери»? Он хотел почтить не Кэтлин Кэндлесс, но Анну Райан.
Значит ли это, что Анна Райан умерла незадолго до публикации «Быстротечного времени»? Или незадолго до того, как отец приступил к работе над книгой? Сара принялась разбирать хранившиеся у нее книги отца, нашла этот роман и посмотрела дату публикации: 1975 год. Ей тогда исполнилось девять, но она не помнила, как писалась эта книга. По правде говоря, хотя Сара читала ее, как и все книги отца, содержание выветрилось из памяти. Нужно перечитать ее, нужно перечитать все книги отца, прежде чем браться за свою.
Итак, вероятно, Анна Райан умерла в 1973 или в 1974 году. Раз Джеральд узнал о ее смерти, значит, он поддерживал какие-то отношения с родными и знал, что с ними происходит. Узнавал ли он о своих родственниках по линии О'Дрида? Райан и О'Дрида — ее отец, по всей видимости, был ирландцем. Не потому ли, сочиняя себе новую биографию, он указал университет Тринити?
Сара написала Джейсону Тэйгу с просьбой отыскать запись о смерти Анны Райан в начале семидесятых и проверить, не значатся ли О'Дрида в телефонном справочнике Дублина.
Письмо Сары застало Джейсона в его комнате на верхнем этаже белого кирпичного дома в Ипсвиче за чтением «Белой паутины». Книгу в бумажном переплете тоже прислала ему Сара, и книга, как и письмо, пахла ею, каким-то особым ароматом, мускусным, чуть горьковатым ароматом французских духов. Даже обложка имела отношение к Саре, хотя непонятно почему — ведь на книге бледно-голубое небо и расплывчато-белое солнце прятались за импрессионистскими потеками и завесами белого тумана, а Сару он неизменно видел в черном.
На вкус Джейсона, описания знаменитых болот и птичьего заповедника Саффолка слишком затянуты. Повествование заметно оживилось, переместившись в Лондон, где секс поднимал свою весьма привлекательную голову. Один из юных героев книги зарабатывал себе на жизнь проституцией, с удовольствием погрузившись в гей-культуру. У Денниса появился постоянный содержатель, кроме того, он то и дело подбирал одноразовых партнеров, чаще всего в лондонских туалетах, в совершенно незнакомых Джейсону кварталах столицы. А его одноклассник Марк не желал признавать свою сексуальную ориентацию и соглашался даже на лечение, лишь бы сделаться «нормальным».
В ту пору гомосексуализм считали болезнью, моральным извращением, с которым можно справиться усилием воли, либо умственным расстройством, поддающимся лечению. Вернувшись к первой главе, Джейсон установил, что действие происходит в 1960 году. Пока Марка лечили усиленными дозами эстрогена, а потом в психиатрической клинике, внушая отвращение к мужчинам, Деннис постоянно встречался тайком с «дешевыми» парнями и переехал в оплачиваемую любовником квартиру. Чувству вины, которое терзало одного из героев, постоянно противопоставлялась беззаботная наглость второго.
Марк добровольно лег в психиатрическую клинику Южного Лондона. На его теле закрепили электроды и были его током всякий раз, когда на экране появлялось эротическое изображение гомосексуальной пары. Лечение не помогло, только ввергло пациента в депрессию, и он подумывал о самоубийстве. Джейсон был потрясен: подумать только, подобные дела творились совсем недавно, когда его родители уже появились на свет. Но откуда все это известно Джеральду Кэндлессу?
Когда Марк и Деннис были подростками, между ними завязались какие-то отношения, но детали автор умело скрывал. Сразу после неудачного лечения Марк в Лондоне встретил Денниса, узнал, какой жизнью тот живет, и жестокая разница, необходимость понять, почему их судьбы оказались столь несхожими, превратилась для Марка в навязчивую идею. Ему требовалось либо как-то разрешить внутренний конфликт, либо убить Денниса, ведь пока тот жив, ему не будет покоя.
Тут Джейсон наконец оторвался от книги и с удивлением обнаружил, что просидел над ней три часа. Два дня назад, едва такси завернуло за угол дома Сары, Джейсон попросил остановиться и вышел, не обращая внимания на брань водителя. Доехал на метро до Ливерпуль-стрит и почти полностью сэкономил те самые двадцать фунтов. От них осталось достаточно на полбутылки джина или на ужин. Джейсон сбежал вниз по ступенькам и двинулся к угловому магазину. По дороге он опять вспомнил Сару и, махнув рукой на джин, приобрел пинту молока, пиццу, пакет кексов и фунт сыра «Чеддер».
— Помни: если ты говоришь мужчине, что любишь его, — сказала миссис Рул, — ты потом об этом можешь и позабыть, но он будет припоминать тебе эти слова до конца жизни.
«Пурпур Кассия»
При жизни Джеральда Полин последний раз гостила у них жарким летом 1976 года. Джеральд писал «Полчаса в переулке», наименее признанную и успешную из его книг. То ли жара на него так действовала, то ли просто не мог сосредоточиться. Большую часть времени они проводили на пляже — не на той длинной полосе песка, что тянется на семь миль вплоть до Франатон Барроуз — там слишком людно, — а в небольшой бухте у северного мыса, где они оставались одни. Там было настолько тихо и безлюдно, что порой начинался прилив, затем отлив, потом снова волны набегали на девственный песок, на который за все это время не ступала нога человека.
Полине исполнилось семнадцать, и у нее появился ухажер, Брайан, — единственный парень в ее жизни, за которого она потом и вышла замуж. Сара пыталась побольше узнать о нем и постоянно заводила разговор с Полин на эту тему, что, впрочем, было нетрудно. Хоуп все это не интересовало, она все еще предпочитала замки из песка. Джеральд возводил на песке прекраснейшие крепости, с валом и рвом, зубчатыми стенами и высокими башнями. Маленькая Хоуп обожала разрушать их, но Джеральд не сердился на нее, а только смеялся.
Урсула каждый день плавала, а Полин плавать не умела и учиться не хотела. Она сидела на берегу и рассказывала Саре о Брайане и об их возможной помолвке, хотя, мама и сказала, что ей еще рано. Впрочем, при этом Полин все время поглядывала на Джеральда и восхищалась его замками из песка. Будущее ей виделось с Брайаном, но влюблена она была в Джеральда. Непостижимо, каким образом восьмилетняя Хоуп раскрыла ее тайну, но она все поняла и еще чаще забиралась к Джеральду на колени, обвивая его шею руками и бросая на Полин лукавые взгляды.
Хорошая погода закончилась раньше, чем школьные каникулы. Однажды вместо берега и синего неба они увидели всепоглощающий туман, словно на море опустилась белая туча. Джеральд заперся в кабинете, задернул шторы, и, включив свет, вновь принялся за роман. С того дня туман постоянно висел над морем, иногда целый день, иногда рассеиваясь к полдню, а через неделю Полин уехала домой — начинался учебный год. Но сначала, накануне отъезда, между ней и Джеральдом что-то произошло — что именно, Урсула так и не узнала.