— Надо убить эту зверюгу…
— Посмотрите на нее…
— Это демон…
— Даже индейцы считают росомах проклятыми зверьми.
— Она принесет нам несчастье…
— Убьем ее!
— Прикончим!..
На мгновение Анжелике показалось, что вся эта толпа взбудораженных людей, вооруженных ножами, палками и камнями, сейчас набросится на нее с сыном, чтобы отобрать бедную Вольверину, убить и в клочья растерзать ее.
Однако решительность Кантора и самой Анжелики, вынувшей свой пистолет, присутствие людей, прибывших сюда вместе с ней из Французского залива, — братьев Дефур с мушкетами, Барсампюи с абордажной саблей, старшего сына Марселины с боевым топором и индейским кастетом, а также двух матросов с «Ларошельца», вооруженных солидными дубинами, не считая Пиксарета с его копьем — все это предотвратило взрыв истерической ярости. Помогло и вмешательство Виль д'Авре.
— Давайте не будем нервничать, — сказал он, неторопливо входя в центр круга, где стояли Анжелика и ее люди. — За время кончающегося уже летнего сезона вам всем основательно напекло голову, но это не повод убивать друг друга из-за двух собак и одного зверька. И вы, кажется, забыли, что я губернатор Акадии и что на подвластной мне территории зачинщиков любой серьезной драки ждет штраф в тысячу ливров, тюрьма и даже виселица. Так придется поступить по закону, если я отправлю соответствующий рапорт в Квебек.
— А сможете ли вы доставить свой рапорт, господин губернатор? — ехидно спросил крепкий молодой акадиец, оказавшийся зятем Никола Пари. — Ведь вы уже потеряли один корабль и значительную часть трофеев и вряд ли будете рисковать жизнью ради, как вы говорите, какого-то зверька. К тому же росомахи — самые скверные из всех обитателей леса. Они опустошают все капканы. Даже индейцы считают, что в них вселяются демоны.
— Сомневаюсь, что вы пойдете на это только потому, что вверь принадлежит этому красивому юноше, которому вы хотите понравиться… — с многозначительной иронией добавил капитан рыбацкой шхуны.
Ледяной взгляд маркиза заставил его замолчать. Жесткость этого взгляда почувствовал и первый оратор.
— Вы оба, будьте поосторожнее! Я ведь могу и рассердиться!
— Это точно, он может, — с одобрением подтвердил один из братьев Дефур, делая шаг вперед, — даю гарантию. В любом случае вы, бретонцы, — продолжил он, грозя пальцем капитану и всему экипажу шхуны, — вы здесь пришлые люди. Вас не должны касаться наши дела с нашим губернатором или же со зверьми наших лесов, которые принадлежат только нам, акадийцам. Убирайтесь прочь и предоставьте нам самим позаботиться о своих проблемах, или же мы закроем наши воды, и тогда вам придется распрощаться со всей вашей треской! Да и вы, акадийцы, промышляющие угольком здесь на побережье, не забывайте, что за свой дрянной уголь, состоящий из сплошной серы, вы запрашиваете в десять раз дороже, чем мы за свой хороший уголь из Тантамары.
— Ты что там намекаешь насчет серы? — спросил зять Никола Пари, тоже подаваясь вперед со сжатыми кулаками.
— Тише, спокойствие! — вскричал маркиз де Виль д'Авре, решительно встав между двумя гигантами. — Я уже предупредил — никаких драк! И требую повиновения. Все возвращайтесь к своим делам. Инцидент исчерпан. Что касается вас, Гонтран, — сказал он зятю Никола Пари, — то ваши оскорбительные для меня слова обойдутся вам дорого: вам придется вывернуть все карманы, чтобы полностью покрыть задолженность по налогам. Бог свидетель, я вам припомню… И вам тоже, Амедей, — сказал он, дружески похлопав по плечу Дефура. — Вы были великолепны. Я вижу теперь, что в конце концов мы научились по достоинству ценить друг друга, это для меня приятный сюрприз. Святая правда, что сердце человека раскрывается только в испытаниях.
С довольной улыбкой он смотрел на медленно расходившуюся толпу. Кантор нагнулся к раненой росомахе, в то время как слуги старого Пари молча уносили трупы собак.
Взгляд маркиза де Виль д'Авре был чуть подернут влагой.
— Жест Амедея очень взволновал меня, — сказал о» Анжелике. — Вы заметили с какой напористостью и смекалкой этот здоровяк встал на мою защиту?.. О, моя милая Акадия. Обожаю тебя! Воистину, жизнь прекрасна!
— Бедная моя Вольверина, как тебя искусали, — причитал Кантор, склонившись над ранами своей любимицы. — И еще говорят, что ты демон, в то время как ты просто невинный зверь. Демоны же они сами, человеческие существа.
Так рассуждал Кантор, стоя на коленях возле росомахи, которую он поставил перед камином, чтобы сделать ей перевязку. Вольверина потеряла много крови, но раны ее были поверхностными и должны были скоро зажить. Слушая Кантора, росомаха очень внимательно смотрела на него, и теперь, когда больше не было нужды защищаться от враждебного нападения и кого-то отпугивать, в зрачках ее светились глубокие золотые отблески, а взгляд был полон грусти оттого, что, понимая слова хозяина, она не может выразить свои чувства.
— Да, да, ты все понимаешь, — продолжал Кантор, лаская ее. — Ты знаешь, где зло и безумие. Лучше бы я оставил тебя в лесу. Там ты не видела бы диких зверей, именуемых людьми.
— В лесу ее ожидала смерть, — заметила Анжелика, расстроенная горькими словами сына. — Не забывай, что когда ты нашел ее, она была такой маленькой, что никогда бы не выжила сама. Ты ее вырастил, и это был единственный выход. Именно человека отличает способность подправлять неумолимые законы природы.
— Законы природы прямы и просты, — назидательным тоном заметил Кантор.
— Но они и жестоки в своих требованиях. Твоя Вольверина знает это и предпочитает быть с тобой даже среди людей, а не в лесу без матери, где она была обречена на гибель. Это видно по ее глазам.
Кантор задумчиво посмотрел на большого мохнатого зверя, который внешне казался тяжеловесным, но мог быть очень быстрым и гибким.
— Так, значит, твоя судьба — прожить жизнь вместе с нами? — спросил он Вольверину, глядя ей прямо в глаза. — Но с какой целью? Какова будет твоя роль среди нас? Ведь вы, росомахи, необычные животные. В вас живет какой-то особый дух, и поэтому индейцы боятся и ненавидят вас. Лесные охотники считают, что ваша смекалка ближе всего к человеческому уму. Говорят, вы можете чувствовать и оценивать людей по их моральным качествам и инстинктивно угадываете самое нутро человека. Признав кого-то злым, росомаха способна чинить ему всяческие неприятности. Перро рассказывал мне, что у них в лесу скрывался какой-то мерзавец. Однажды он убил росомаху-самку, и самец его возненавидел. Он пробил клыками все его ведра и кастрюли, разбил горшки и миски. Можно ли пережить зиму в лесу, не имея возможности даже растопить немного снега на огне? И этому человеку пришлось прервать лесную зимовку, проделать долгий и трудный путь, чтобы выйти к людям. Зверь не давал ему ни секунды передышки. Беглец чуть не лишился рассудка и все говорил, что его преследует дьявол-невидимка.
— Очень интересно! — заметил Виль д'Авре. — Надо бы и мне привезти такого зверя в Квебек. Это было бы очень занятно!