— В Червенских городах воюют, — вздохнула Микулишна.
— Как вернутся — накажи им меня навестить, — сказал, поднимаясь, Илья.
Он снова расцеловался с Настасьей и, не оглядываясь, пошел со двора.
Из города богатырь ехал споро — здесь ему делать было больше нечего, в воротах попрощался с Чурилой и повернул на юг, мимо Кловского урочища. Перекрестился на Сигурдову могилу, спешился у каменного креста над богатырским упокоем. Вот уже засверкали на солнце золотые купола, и перед Ильей встали ворота Печерского монастыря. Из калитки вышел могучий дородный муж в монашеской скуфье и встал, сложив руки на животе. Илья слез с коня, подошел к монаху и низко поклонился.
— Здравствуй, отец Кирилл.
— То раньше было, — покачал головой старый новгородец. — Ныне я брат Феофан. Иди, отец-настоятель тебя ждет, а Бурушку я сам расседлаю.
Илья, перекрестившись, вошел за ворота, чувствуя, что тревоги остаются позади. Два молодых монаха, работавших во дворе, отложили топоры, поклонились и вернулись к работе.
— Вот я и дома. — вздохнул Илья.