Инга на миг почувствовала дурноту. Прекратив подъем, она несколько раз глубоко вдохнула. Сквозь прозрачную мембрану, сформированную эмром, она видела, как взвились вверх мелкие пузырьки воздуха.
Гул в ушах начал слабеть, хотя эмиранг по-прежнему поддерживал повышенное давление в тонкой прослойке между телом Инги и собственной эластичной плотью.
Подобная экстренная герметизация живой оболочки являлась неизбежной процедурой при резком всплытии.
Почувствовав себя лучше, Инга возобновила подъем.
Изломанная стена из красноватого мелкозернистого камня, пронизанного белыми и желтыми прожилками, была покрыта множеством сколов. Температура воды неуклонно повышалась, и вскоре она заметила на скалах тонкий зеленоватый налет.
Водоросли!
После многих часов погружения вдоль пустынного, прорезанного трещинами склона она уже и не надеялась встретить признаки жизни, пока не выберется из загадочной впадины.
Верхняя кромка подводного плато находилась всего в десятке метров под поверхностью воды. Сюда уже проникал солнечный свет, и Инга невольно замерла, пораженная резким контрастом между двумя пространствами: мертвый, изрезанный трещинами склон остался глубже, а тут буйно процветала жизнь!
* * *
Лес водорослей начинался неподалеку от края возвышенности.
Взгляд не находил знакомых растений. Густые переплетающиеся подводные заросли почти не пропускали солнечные лучи, лишь кое-где в прорехах между плавно извивающимися стеблями, средь мясистых листьев, окрашенных в различные оттенки красного, зеленого и фиолетового цветов, прорывались редкие столбы света.
Волшебное, завораживающее царство девственной природы!
Вода здесь была не такой прозрачной, как в Изумрудной Глади, она имела чуть замутненный желтоватый оттенок, в ней плавали мелкие частички водорослей, стайки разноцветных рыб сновали в сумраке подводных зарослей, все твердые поверхности мягко обволакивал бархатистый зеленый ковер, сотканный из миллиардов отдельных живых ворсинок.
Эмиранг глухо забеспокоился.
Что-то насторожило его, возможно, в зарослях скрывался хищник, или какие-то виды незнакомых Инге растений обладали вредными для человека свойствами.
Ничего, милый, мы с тобой разберемся, верно? – мысленно обратилась она к эмирангу.
Ей ответило легкое, утвердительное покалывание.
Создавалось ощущение, что эмр не впервые сталкивается с подобной экосистемой. Инга сделала вывод, исходя из его реакции на перемещение взгляда. Похоже, что он различал, какие из растений опасны, а какие нет.
Откуда бы ему знать? – задумалась девушка. Не мог же он бывать тут раньше?
Хотя, что мы знаем о жизни эмров? – тут же вспомнились слова дедушки Фридриха. Сейчас, в трудную минуту, внезапное ощущение его взгляда, теплого, таящего хитроватую улыбку в сеточке морщин, напомнило о многом, вернуло утраченное на миг самообладание.
Дав себе отдохнуть, а эмирангу завершить процедуру декомпрессии, она все же не спешила углубиться в таинственный лес, продолжая внимательно изучать окрестности.
Странные процессы происходили в сознании.
Глядя на густые сплетения незнакомых водорослей, Инга поймала себя на том, что видит продолжение контуров рельефа, хотя чаща подводной растительности должна искажать, а где-то и блокировать сигнал эхолокатора эмиранга.
Прислушиваясь к внутренним ощущениям, она заметила еще одну странность: на периферии зрения появилось несколько темных пятнышек. Куда бы Инга не смотрела, они двигались синхронно с ее взглядом, не исчезая, но и не укрупняясь.
Непонятные, насторожившие ее пятнышки располагались вверху. Инга машинально запрокинула голову, но увидела лишь солнечные блики на поверхности воды, да стайки рыб, – множество подвижных темных силуэтов на ослепительном фоне. Однако и три крохотных пятнышка никуда не исчезли, они сдвинулись, синхронно с взглядом, занимая прежнюю позицию.
Ничего не понимая, она несколько раз моргнула. Эмр к этому моменту уже завершил процедуру декомпрессии, разгерметизировался, освобождая верхнюю часть лица, и наличие непонятных пятнышек не удалось связать с дефектом временно сформированной им прозрачной мембраны.
Еще Инга ощутила, как настороженность эмра сменилась признаками радостного волнения, словно он заметил нечто давно и хорошо знакомое.
Множество мыслей проносились в голове девушки, выстраивая сложные цепочки ассоциаций. Внезапно и ярко вспомнились первые самостоятельные прогулки. Ее сердце замирало от ощущения глубины, выплывая из батт отсека, она парила над Волнующимся Лесом, а эмр, отвечая на ее восторг и некоторую растерянность, дезориентацию, мгновенно трансформировался, формируя подводные крылья – два упругих кожистых образования, расположенные по бокам. Пока у маленькой Инги все обмирало внутри, он начинал совершать волнообразные движения, – только сейчас, бросив мгновенный взгляд в прошлое, Инга отчетливо поняла, что эмиранг учил ее плавать, спокойно и уверенно показывая элементарные движения, давая возможность адаптироваться к водной стихии, действуя как спокойный, дружелюбный, но требовательный наставник.
Почему я сейчас думаю об этом?
Инга искала объяснение необычному поведению эмра.
Один из вероятных ответов как раз скрывался среди первых детских ощущений. А что если он не взрослел вместе со мной, как могло показаться? – внезапно подумала Инга, вспоминая множество других, аналогичных примеров. Эмиранг научил ее многому, получается, что уже тогда симбионт обладал запредельным для юного существа жизненным опытом? Возможно, он и прежде контактировал с людьми, но из других, предшествующих поколений?!
Закравшаяся мысль неприятно поразила Ингу, и она тут же отмела ее, как вздорную, постаралась переключить свое внимание на окружающую обстановку.
К ее удивлению восприятие рельефа резко ухудшилось. Перед тем, как глубоко задуматься она ясно различала наклонную плоскость огромного подводного плато, накрененного в сторону центра загадочной впадины, а теперь эхолокатор эмиранга пробивался немногим дальше, чем взгляд, – сигнал искажался колышущимися зарослями, максимум, что удавалось различить, были мягкие очертания ближайших каменных валунов, покрытых толстым слоем водорослей.
Исчезли и пятнышки, так насторожившие Ингу, а к эмирангу вернулось беспокойство, словно эти явления были каким-то образом связаны.
А почему нет? – вновь проскользнула тревожная мысль. Почему я так разволновалась от одной мысли, что эмр может быть очень древним существом и обладать многовековым жизненным опытом, объясняющим его реакции на непонятные мне явления?
Инга ласково коснулась эмиранга.
Мы во всем разберемся, я знаю, подумала она.
Эмр ответил утвердительным покалыванием.
Инга выдержала первый удар судьбы. Ее мир не рухнул. Он стал сложнее, но по ощущениям остался таким же светлым, как и прежде, его не окутала тьма, а что до множества возникающих вопросов, противоречий, тревожных чувств, – это был неизбежный процесс, ведь она, силой обстоятельств, оказалась за гранью всего привычного, по сути, стала первооткрывателем, – ей удалось преодолеть Бездну и увидеть мир, раскинувшийся за кипящими широтами.