Инга испытала еще одно потрясение.
Мгла, сотканная из сотен дымов, клубилась над черными, лишенными растительности скалистыми возвышенностями!
Суша.
Условное, абстрактное понятие внезапно воплотилось в цепочке из трех островов, протянувшихся с запада на восток.
Инга буквально онемела от неожиданности. Вот, значит, что расположено в центре загадочной впадины! Эта мысль промелькнула и тут же исчезла, не структура дна исполинского кратера заставила ее вздрогнуть, – темные обветренные скалы вздымались утесами, невдалеке в береговой линии виднелся небольшой разрыв, там волны выбили что-то, похожее на грот, а выше, на фоне неба четко выделялись… дома!
Просматривая данные информатория, она не раз видела изображения подобных приземистых построек колониального стиля, и сейчас мгновенно узнала типовые строения, узнала безошибочно, недвусмысленно, понимая, что машинам не нужны дома, и там могут жить только люди!
Но кто они?!
Мифические механопоклонники, в незапамятные времена покинувшие разрушенный Купол Надежды?
Ее вновь охватила дрожь.
Сильнейшее потрясение обрушилось, как внезапный удар, она растерялась, не зная, как реагировать, обернулась к Главному, но дельф… исчез!
Рядом с Ингой не было никого! Они уплыли!
Она нырнула, но эхолокатор эмиранга не сумел обнаружить дельфов.
В первый миг Инга почувствовала жгучую обиду. Как же они могли так поступить со мной?! Зачем оставили одну, ничего не объяснив?
Она вновь всплыла к поверхности, пытаясь справиться с эмоциями, обуздать удушливую горечь. Вот так – поставили перед фактом и исчезли!
Солнце уже начинало клониться к закату. Она смертельно устала, в мыслях царил хаос, в душе больно отдавалась обида, – образ дельфов, как сильных, светлых, добрых существ внезапно поблек.
Она вновь осталась один на один с собственной судьбой.
За границей кипящих широт. Восточный остров…
Покрытая шрамами боевая броня привычно и веско облегала тело.
Западный ветер нес частицы гари. Среди скалистых пиков, где располагалась снайперская позиция, дышать было трудно, в горле першило, слезились глаза, но при закрытом шлеме поразить цель очень сложно. Приходилось терпеть, с этим уж ничего не поделаешь, ведь древнее искусство прямого соединения между человеческим рассудком и исполнительной системой давно утрачено [2] .
И все же – удачный выстрел. Артем опустил оружие, подобрал гильзу, загерметизировал шлем. Легкое шипение пневматических уплотнителей – привычный звук для молодого воина. Глоток чистой насыщенной кислородом дыхательной смеси, вырабатываемой устройством преобразователя, воспринимался как заслуженная награда за проявленную выдержку.
Пегого серва буквально пригвоздило к бетонному обломку. Он так и остался на середине полуразрушенного моста между островами, – крупнокалиберная пуля ударила точно в сервомоторный узел, превратив опасного противника в застывшую без движения груду металлокерамики. Теперь бы ночной караул не оплошал, и одной проблемой, наконец, станет меньше.
Артем ласково коснулся углеволоконного приклада. Мощная дальнобойная снайперская винтовка системы «АРГ-9» [3] была его единственным другом. Она придавала уверенности, позволяла бороться с врагом, никогда не капризничала, получая должный уход, вот только патронов к ней становилось все меньше, и он чаще целился, чем стрелял, зная, что нанести серву критические повреждения очень непросто.
Взять хотя бы Пегого. Только за последние месяцы защитники острова трижды списывали его со счетов – сначала после подрыва моста и еще дважды по докладам снайперов, но тот лишь исчезал на некоторое время, а затем опять появлялся, с новыми заплатами на корпусе, еще более осторожный, злобный и опасный.
Время к полудню. Солнце припекало, застыв в зените, тени от скал стали короткими, зато нагретый камень создавал «засветку» на сканерах противника. Артема тоже донимала жара, пот пропитал одежду под броней, но это мелочи. Терпимо.
С позиции у вершин он ушел сразу после произведенного выстрела. Задержишься на минуту – получишь шквал огня в ответ. Машины вооружены лучше, противостоять им трудно, здесь выручают только смекалка, опыт да скорость перемещений по горным тропам.
Спустившись на уровень перевала, он присел в тени нависающего уступа скал, перевел дыхание, затем, оценив достоинства позиции, отстегнул забрало шлема, вскинул оружие, вновь приник к прицелу.
Даль рванулась навстречу, укрупнилась в деталях. Отсюда хорошо просматривались соседние острова. Густой смог от многочисленных производств, организованных машинами на срединном острове, плавился маревом миражей, горячий воздух, переполненный частицами гари, стлался над океаном, но, пока Артем спускался к перевалу, ветер изменил направление и теперь относил в сторону густые шлейфы дыма, открывая взгляду фрагменты титанической стройки.
Сервы захватывали океан.
Они трудились как проклятые, и днем, и ночью. Металлы, добываемые в шахтах срединного острова, шли на производство арматуры, сотни полых железобетонных опор глубоко вонзались в дно океана, затем машины соединяли их поперечными конструкциями, сверху настилали решетчатые металлические каркасы и вновь заливали бетон, сооружая над водой сегменты титанических плит перекрытия.
Проклятые механопоклонники, неприязненно думал Артем, глядя, как сервы полчищами снуют по территории гигантской, совершенно непонятной стройки.
Много лет назад группа последователей Лаймела, проповедовавшего культ машин, в поисках утерянных технологий обнаружила на мелководье у побережья западного острова затонувший там модуль с сервами на борту.
Безумцы разбудили древние механизмы, выпустили в мир зло, которым не смогли управлять.
С тех пор западный и срединный острова захватили машины. Они рыли шахты, добывали металл и камень, сооружали платформы на шельфе, вгрызались в дно, в поисках полезных ископаемых, постепенно вытесняя людей.
Жители островов, чьи предки когда-то приютили механопоклонников, не сумели распознать угрозу в зародыше, пока механизмов было мало, а когда опомнились, силы уже оказались не равны. Самое крупное столкновение с машинами произошло пять лет назад, но одолеть сервов не удалось. Выжившие в тех боях отступили на восточный остров, закрепились на нем. Началось затяжное позиционное противостояние с единственной, но ощутимой для людей разницей, – сервам не нужна еда, им плевать, пригоден ли окружающий воздух для дыхания.