Горман и Доронин до последнего рокового мгновения следовали полученному приказу.
С яростью и отвращением они следили за приближением группы чужих. Потребовалась железная выдержка, чтобы подпустить тварей к командиру. Даже под защитой мнемонических блокираторов они воспринимали отголосок непрекращающейся телепатической атаки, нервы вытягивало в струну, и, когда Дитрих вдруг потерял равновесие, начал безвольно оседать, они не медлили ни секунды.
Двалгов выкосило снайперским огнем. «Мыслящий» попытался бежать, но на его пути беззвучно взметнулась стена разрывов, телп отпрянул назад, скрылся за ближайшим выступом надстройки, отчаянно призывая на помощь.
– Доронин, держи позицию! – Галакткапитан Горман мгновенно закрепил трос и соскользнул вниз.
Телп в исступлении наносил ментальные удары, блокираторы начали сбоить, не выдерживая нагрузки, но галакткапитан уже оказался подле укрытия чуждой твари.
Взять живым…
Он врезал прикладом в затылок «Мыслящего», и телепатические удары мгновенно прекратились.
– Саша, уходим! Я вырубил телпа!
Доронин соскользнул вниз.
– Убил?
– Понятия не имею! Потом разберемся! Помоги командиру!
Телп поджал лапы и не шевелился. Горман подхватил его, потащил к шлюзу.
– Очнулся?
Дитрих с трудом открыл глаза.
– «Мыслящего» взяли? – хрипло спросил он.
– Взяли. – Пахомов ожег взглядом крепко связанную тварь. – Горман врезал ему прикладом.
Дитрих со стоном встал.
– Тащи его в мнемотехническую лабораторию. Пристегни к креслу.
– Ладно. – Павел бесцеремонно ухватил телпа поперек туловища и поволок в соседнее помещение.
Дитриха подташнивало. Мысли все еще путались, руки дрожали, было трудно дышать. Он взял со стола пластиковую бутылку, сделал несколько жадных, судорожных глотков воды.
– Готово! – раздался голос Пахомова.
– Иду…
Основу комплекса, предназначенного для тонкой настройки имплантов, составляло устройство, изобретенное в эпоху Первой Галактической войны.
Мыслесканер Джедиана Ланге долгое время находился под запретом.
Дитрих привык называть вещи своими именами. Он хорошо знал историю создания этого устройства и практику его первого применения, признанную бесчеловечной.
Для большинства людей, в том числе и для Павла Пахомова, сложная аппаратура мнемотехнической лаборатории не ассоциировалась с мыслесканером.
– Как ты собираешься вести допрос?
Дитрих сел в кресло, активировал приборные панели.
– Произведу сканирование его рассудка.
– Такое возможно? – Пахомов скептически взглянул на командира.
– Вполне, – ответил Дитрих. – При тонкой настройке имплантов прибор считывает мысленные образы из рассудка мнемоника, затем распознает их и записывает их в качестве эталонного образца команд.
– Ну и что? Это же не человек, а инсект!
– Устройству все равно, кто сидит в кресле. Проблема заключается в распознавании полученных образов. Немногим известно, что ее решили очень давно [23] . – Дитрих с трудом сглотнул, пересел во второе кресло. – Останешься тут. Интерпретировать полученные образы буду я. – Он соединил два устройства оптическим кабелем.
– Командир, ты окончательно рехнулся?!
– Паша, у нас нет времени на препирательства. Контрольное время – двадцать минут. Я установил таймер отключения. Если не приду в сознание, «Мыслящего» пристрелить.
– Я не позволю тебе!
– Ничего не трогай! Руки убери! Процесс уже пошел! – Дитрих вновь судорожно сглотнул и закрыл глаза.
* * *
Дитрих больше не ощущал себя человеком.
Чужие мысленные образы заполнили его разум, поначалу он просто потонул в них, не в силах упорядочить, распознать, видел лишь серые размытые линии, затем восприятие внезапно обострилось – это включилось устройство интерпретатора, и он вдруг различил два космических корабля, которые медленно сближались, двигаясь во мраке Рукава Пустоты.
Не то… Сколько «Мыслящих» на борту «Танаиса»? Какие из палуб находятся под контролем?
Нет ответа.
Образы не тускнели.
Два космических корабля, похожие на исполинские подковы, продолжали сближение.
Медленное, филигранное маневрирование привело к соприкосновению торцевых поверхностей. Стыковка происходила без помощи механизмов. Материал корпусов соединился на молекулярном уровне, теперь два корабля образовали тор, синхронно заработали струйные двигатели ориентации, и новоявленная конструкция начала вращаться, постепенно набирая обороты, для создания в отсеках силы «искусственной гравитации».
Внутри состыковавшихся кораблей царил сумрак.
Дитрих отчетливо увидел две плотные полупрозрачные мембраны, пронизанные сетью утолщений, похожих на кровеносные сосуды.
В образованной мембранами шлюзовой камере протекал опасный химический процесс: прочный материал двух соединившихся торцевых поверхностей таял, словно наледь под лучами весеннего солнца. Через некоторое время раздался приглушенный хлопок, в центре преграды образовалось отверстие. Медленно расширяясь, оно достигло двухметрового диаметра. Вскоре стал слышен сиплый ритмичный звук, словно оба корабля дышали, поглощая токсичные продукты химической реакции.
Атмосфера в шлюзе очистилась от вредных примесей, и обе мембраны лопнули.
Во мраке раздался торопливый шелест множества ног. Рабочие особи инсектов появились из недр кораблей, смешались друг с другом на пространстве шлюза, действуя быстро и слаженно. В течение нескольких минут они возвели два объекта, отдаленно похожих на кресла, украсили стены замысловатыми потеками черной, резко пахнущей, быстротвердеющей субстанции.
Когда работа по формированию интерьера временного отсека была завершена, группы рабочих обменялись резкими скрежещущими звуками и разошлись.
* * *
Две высшие мыслящие формы одновременно выступили из мрака под тускло-красный, несущий тепло свет, озаривший специально сформированное для встречи помещение.
Синхронное появление имело особый смысл. Задержка даже на миг истолковывалась как признак слабости, готовность к подчинению.
Нет. Они не желали уступать друг другу.
Язык высших разумных особей исключал использование запахов, фонем или жестов. В соприкосновение вступили ментальные поля. В мысленных образах Зрашта ощущалась сила нейронной сети космического корабля, десятки тысяч низших особей замерли сейчас в отсеках, прекратив работу, готовые отдать свои жизни по первому приказу.