По требованию Джона Элли, едва приехав в загородный дом сенатора, расставила в укромных уголках кабинета и в нескольких спальнях мини-диктофоны. Еще до наступления утра она собрала записи и пленки. Девушкам давалось задание "разговорить" клиентов, и уже далеко не в первый раз Элли приносила подобные кассеты Дюпре. Хотя Джон всякий раз подкидывал денег за помощь в записи "откровений" своей клиентуры, он никогда не говорил, что делает с пленками. Впрочем, Элли была далеко не дурой и прекрасно понимала, что Дюпре использует записи для шантажа. Конечно, только в том случае, если полученная информация была достаточно пикантной и способной подорвать чью-то репутацию. На той вечеринке у Тревиса присутствовало много важных персон.

Элли вернулась к сейфу. Пленки с записями вечеринки были очень маленькие, поэтому она нашла их не сразу. Эти кассеты оказались значительно интереснее сексуальных эскапад, которые она уже успела просмотреть на видео.

25

Джон Дюпре еще был в наручниках, когда Аманда вошла в помещение для встреч с адвокатами. Сегодня клиент не демонстрировал ни агрессии, ни напряжения, которые были характерны для него во время ее прошлых визитов. Вместо этого он сидел, положив руки на стол и низко опустив голову, поникший, с бесконечно усталым и подавленным видом проигравшего.

Аманда села напротив. Нервы ее были напряжены, но она тоже не ощущала страха, который испытала при первом визите. Дюпре поднял голову. Глаза его были налиты кровью, он оказался небрит.

– Спасибо, что вы согласились на встречу со мной, Джон.

– Мне нужна ваша помощь, – ответил он.

Аманда знала, что психопаты умеют блестяще разыгрывать искренность. Да и ей приходилось обманываться раньше, поэтому она была настороже.

– Я всегда стремилась помочь вам.

– Да, я знаю. Извините.

– Тогда давайте забудем то, что случилось во время наших двух последних встреч, и начнем все сначала. Почему вы не хотите рассказать, каким образом у вас появились раны на кистях рук и предплечьях?

Вопрос поразил Дюпре.

– Зачем вам это?

– Я полагала, что вы мне доверяете.

Дюпре заерзал на стуле.

– Джон?

– Вы не поверите.

– А вы попытайтесь объяснить.

Сутенер отвернулся.

– Вам хорошо известно, Джон, почему я здесь, – продолжала Аманда спокойным и ровным голосом. – Я единственный адвокат, согласившийся заняться вашим делом, единственный человек, желающий вам помочь. Но я не могу работать в вакууме.

Взгляды адвоката и ее клиента встретились. Дюпре заговорил медленно, тщательно взвешивая каждое слово:

– Раны нанес мне Уэнделл Хейес.

– Заточкой?

– Да, заточкой.

– А где он ее взял? – спросила Аманда. – Вырвал у вас из рук?

– Хейес принес нож с собой в тюрьму. Это была его собственная заточка. Он напал на меня, а не я на него. Понимаю, в то, что я сказал, трудно поверить, и все же дело обстояло именно так, как я вам сейчас рассказываю. – Дюпре поднес руки в наручниках ко лбу и вытер пот. – То, что тогда произошло, кажется каким-то кошмарным сном.

– А как же Хейесу удалось пронести нож сквозь металлоискатель?

– Сам не понимаю. Знаю лишь то, что стоило охраннику выйти, как адвокат сразу же набросился на меня. – Дюпре показал швы на кистях рук и на предплечьях. – Естественно, я пытался защищаться – отсюда и раны. Жив я сейчас только потому, что мне удалось схватить его за горло. Он выронил заточку, я перехватил ее и ударил его в глаз.

– Почему же вы после этого не остановились?

Дюпре возмущенно взглянул на Аманду:

– Он же пытался меня убить. Я был заперт с ним один на один. Хейес – крупный мужчина, и я не знал, есть ли у него еще какое-нибудь оружие. Я был вынужден его прикончить.

– Должна быть с вами откровенна, Джон. Ваш рассказ звучит несколько... неубедительно. С какой стати Уэнделлу Хейесу вас убивать?

Дюпре опустил голову.

– Знал ли он вас до того, как судья Грант назначил его вашим адвокатом?

– Вообще-то нет. Он знал моих родителей, хотя они никогда не были друзьями. До того как меня выгнали из клуба, я несколько раз встречался с Хейесом в "Уэстмонте". И все. Можно сказать, что я был с ним практически не знаком.

Аманда кивнула:

– Вот видите. Вряд ли кого-нибудь смогут убедить ваши слова.

– Вы думаете, что я лгу? – резко спросил Дюпре.

– Я этого не сказала. Более того, у меня даже есть свидетель, который может подтвердить ваш рассказ.

И Аманда рассказала ему о том, какую экспертную оценку дал Пол Бейлор увиденному на фотографиях из тюремной больницы.

– К сожалению, свидетельства Пола недостаточно для вашего оправдания, – завершила объяснения Аманда. – Но может быть, у вас есть еще какие-нибудь доказательства того, что Хейес напал на вас?

– Нет, других доказательств у меня нет.

– Тогда вы должны понимать, в чем состоит наша проблема. Вашего слова недостаточно, чтобы убедить присяжных в том, что известный адвокат попытался убить своего клиента, которого он к тому же почти не знал. В чем мог состоять мотив Хейеса? И как можно возразить на вполне резонный аргумент, что Хейес не мог пронести заточку через металлоискатель? Вы-то через металлоискатель не проходили, а орудие убийства относится к тому типу, который часто изготовляют сами заключенные.

– Я могу пройти испытание на детекторе лжи.

– Результаты подобных проверок суд не принимает во внимание.

Дюпре откинулся назад и изо всей силы ударил скованными руками по столу. Охранник за окошком уже поднес рацию ко рту, чтобы вызвать помощников, однако Аманда взмахом руки дала ему знак успокоиться.

– Давайте на минуту оставим в покое Хейеса и поговорим о сенаторе Тревисе, – предложила Аманда.

– Я его не убивал.

– А по поводу чего вы спорили с ним в день накануне убийства?

– У него было свидание с одной из работавших у меня девушек, и вскоре после этого нашли ее труп.

– Лори Эндрюс?

Дюпре кивнул:

– Во время предпоследней встречи он зверски избил ее.

– Тревис признал, что имеет какое-то отношение к убийству Лори Эндрюс?

– Нет. Он сказал, что не прикасался к ней. Только я ему не верю.

– Признаюсь, меня удивляет, почему вы так заинтересовались судьбой Эндрюс. Ведь ее исчезновение в определенном смысле даже помогло вам, не так ли? Благодаря ему было прекращено ваше дело.