– Эндрюс не относится к типу женщин, которые могут сбежать, бросив ребенка?
Лопес отрицательно покачала головой:
– Именно из-за ребенка она и согласилась давать показания. Мы поймали ее на хранении и сбыте наркотиков, и она прекрасно понимала, что, если попадет в тюрьму, Управление по охране прав ребенка заберет у нее девочку.
– Значит, ты думаешь, Дюпре что-то с ней сделал?
– Даже не знаю. Конечно, он способен и на такое. Он может быть крайне жестоким, если девочки его не слушаются.
– А что будет, если Стэн не найдет ее?
Лопес снова заерзала в кресле, опустив голову.
– Когда мы предъявили обвинение, нам удалось убедить судью Робарда рассматривать нашу свидетельницу как надежного информатора, чтобы не пришлось открывать Дюпре ее имя.
– Почему же вы не поместили девушку в такое место, где Дюпре не смог бы ее найти?
Лопес покраснела.
Керриган выпрямился в кресле.
– Скажи прямо, она продолжает заниматься своим ремеслом?
– На это дело обратили внимание люди из ФБР. Они хотели, чтобы Лори не выходила из игры, так как им была нужна информация о том, где Дюпре хранит свои материалы.
Керриган успокоился. В данном случае виновата не Мария. Агенты ФБР умеют кого угодно запугать, а она новичок в таких серьезных делах, и ей, естественно, пришлось пойти на уступки. Керриган вспомнил, какой важной персоной он ощутил себя, когда одно из его дел заинтересовало ФБР.
– Процесс начинается сегодня в полдень, – продолжила Лопес с явным напряжением в голосе. – И мы можем все провалить без свидетельств информатора.
– Попросите отложить процесс.
– Мы уже дважды выступали с таким запросом, чтобы ФБР смогло выжать из свидетельницы всю необходимую им информацию. Адвокат Дюпре устроил целую бурю из-за второго переноса, и судья Робард сказал, что третьей отсрочки не будет.
– Эта женщина настолько важна? – спросил Керриган.
Лопес кивнула.
– Если вы соберете заседателей, а она не появится, Дюпре будет вынесен оправдательный приговор?
– У Робарда не будет выбора.
– В таком случае вам придется прекратить дело. Ведь с того момента, как присяжные приносят клятву, вступает в силу закон о невозможности повторного обвинения в том же преступлении.
– Адвокат Дюпре потребует отказа от нашего иска без сохранения за истцом права на предъявление иска на том же основании.
Керриган на мгновение задумался.
– Робард – крутой парень, – заметил он. – Да, он на это не пойдет. Впрочем, даже если он и согласится, шансы у подобного вердикта преодолеть апелляцию весьма невелики.
Лопес сжала кулаки.
– Мне ведь на самом деле очень хочется прищучить Дюпре.
– Не отчаивайся, Мария. Ребята такого типа, как Дюпре, обязательно рано или поздно спотыкаются из-за чрезмерной самоуверенности. Поверь мне. Просто должно пройти какое-то время.
* * *
Несколько голов повернулось в его сторону, когда Тим Керриган открыл двери зала судебных заседаний судьи Айвена Робарда и проследовал к своей скамье. Прошло уже четыре года, как он начал здесь работать, и все же сейчас Тим ощутил некоторое неудобство. Секретарь суда, охранники и другие постоянные участники процессов успели уже привыкнуть к нему, но некоторые из редких посетителей суда бросали в его сторону взволнованные взгляды и перешептывались.
Для Тима его слава была проклятием. Это значило постоянно чувствовать себя под прицелом любопытных взглядов. Проклятием для Тима была и его внешность. Шесть футов и два дюйма ростом, достаточно высок, чтобы выделяться из толпы; вьющиеся белокурые волосы и яркие зеленые глаза, что притягивало любопытные взоры. Как часто Тим мечтал о том, как однажды войдет в зал суда никто не обратит на него никакого внимания. Он так завидовал Марии Лопес. Никто не бросал на нее больше одного взгляда, да и тот был равнодушным. Незнакомцы не останавливали ее на улице и не просили за обедом в ресторане автограф. Тим был уверен, что Мария, представься ей подобный шанс, ни минуты не задумываясь, поменялась бы с ним местами. А он тем более махнулся бы с ней не глядя, даже не предупредив о том, какой роковой шаг она совершает и как должна быть теперь осторожна.
Не успел Керриган занять свое место, как в зал шагом кинозвезды вошел Джон Дюпре в черном, идеально скроенном по фигуре костюме. Он приковал к себе не меньшее число любопытных взглядов, чем Керриган. Высокий, загорелый, мускулистый парень, его походку отличали те легкость и уверенность, которые, как правило, свидетельствуют о том, что ее обладатель вырос в богатой семье, где его баловали и потакали всем без исключения прихотям. В ухе у Дюпре болталась золотая сережка в форме креста – только одно из бесчисленных драгоценных украшений, которыми он сверкал, шествуя между рядами.
За Джоном тащился его адвокат, Оскар Бэрон, нервный мужичонка невысокого роста. Про Бэрона ходили слухи, будто часть его адвокатского гонорара составляет процент с незаконных доходов Дюпре от девочек и наркотиков.
Лопес оторвала взгляд от бумаг, когда Дюпре зашел за барьер. Подсудимый не обратил никакого внимания на помощника окружного прокурора и занял место за столом рядом с адвокатом. Бэрон в отличие от своего подзащитного остановился рядом с Марией и шепнул ей что-то на ухо. Когда секретарь суда ударил молотком, на физиономии Бэрона появилась широкая улыбка, а на лице Марии унылое выражение, говорившее о предчувствии неизбежного поражения.
Судья Робард вошел в зал через дверь, располагавшуюся за помостом с судейскими креслами. Все встали. Большинство взглядов устремилось на судью, но Керриган не сводил глаз с Дюпре, который беседовал с женщиной, сидевшей среди публики у него за спиной. Кто-то из присутствующих скрывал эту женщину от взгляда Тима. Только когда все поднялись при появлении судьи, Керриган сумел рассмотреть ее. И у него от неожиданности перехватило дыхание.
Хотя бы раз в жизни любому мужчине встречается женщина, красота которой способна заставить его забыть обо всем вокруг. Ее грубая чувственность и одновременно ни с чем не сравнимое очарование потрясли Керригана. Иссиня-черные с шелковистым отливом волосы обрамляли лицо женщины, очертаниями напоминавшее сердечко. Она была обладательницей идеальной кожи оливкового цвета, полных чувственных губ, больших карих глаз и высоких скул. Секретарь суда во второй раз ударил молотком, все сели, и Керриган вновь потерял женщину из виду, хотя так и не смог оторвать глаз от того места, где она только что стояла.
– Хорошенькая попка, а? – прошептал Стэнли Грегарос, детектив, работавший по делу Дюпре.
Керриган почувствовал, как щеки его залились краской смущения.
– Кто она такая?
– Элли Беннет, – ответил Грегарос, опускаясь в кресло рядом с Керриганом. – Из числа девочек Джона. Рабочая кличка – Жасмин.