– А что потом?
– Случилось чудо. Ты ведь знаешь, что на небеса можно попасть, только если умрешь, поэтому твоя мама умерла, но она умерла не раньше той секунды, как ты открыла глаза и сделала первый вздох. Когда твой ротик открылся, душа Саманты перешла в тебя.
– И она там сейчас?
– Да. Она там каждую минуту, каждый день, – ответил Франк, осторожно сжимая ручонку Аманды.
Аманда вспоминала рассказ о своем рождении каждый раз, когда они в день ее рождения ходили на кладбище. Долгие годы Аманда в самом деле думала, что душа матери живет рядом с ее сердцем. Когда она была маленькой, сворачивалась в калачик в теплой постели и разговаривала с Самантой о вещах, которые дочери могут доверить только своим матерям. Когда она стала подростком, у нее был ритуал каждый раз на соревнованиях, вставая на тумбочку перед заплывом, прижимать кулак к сердцу и молча просить у матери сил.
Франк так снова и не женился. Став старше, Аманда часто думала, не верит ли ее отец в самом деле, что Саманта живет с ними. Она его как-то спросила, отчего он снова не женился, и он ответил, что дважды был на грани, но каждый раз отступал, потому что ни одна женщина не смогла заставить забыть любовь всей его жизни. Это огорчало Аманду, ей хотелось, чтобы отец был счастлив, но Франк, казалось, всегда находился в гармонии с собой, и она решила, что такой сильный человек, как ее отец, обязательно женился бы, если бы полюбил.
Жертва Франка, если это было жертвой, научила Аманду понимать, что такое настоящая любовь. С этим чувством нельзя шутить, поэтому она не влюблялась с ходу. Любовь – очень серьезное дело. И как она узнала, глядя на отца, это чувство может длиться вечно.
Франку и Аманде повезло. С утра десятого марта лил сильный дождь, но после полудня закончился и, похоже, больше идти не собирался. Когда они стояли у могилы Саманты, ненадолго даже выглянуло солнце. Десятое марта всегда было тяжелым днем для них обоих, и они шли по дороге домой, думая каждый о своем.
У их дома стоял «порше» с работающим двигателем. Как только Франк остановил свою машину рядом, дверца «порше» открылась и оттуда вышел Винсент Кардони, направляясь к ним. На нем были мешковатые спортивные штаны и застиранная рубашка с эмблемой калифорнийского университета. Роста в нем было шесть футов два дюйма, тело мускулистое, длинные темные волосы зачесаны с высокого лба назад. Челюсть у Кардони была квадратной, нос прямой, классической формы, но цвет лица серый, щеки ввалились, как будто он в последнее время недоедал. Глаза у врача были сердитые, губы от гнева сжаты в узкую полоску.
– В моем доме копы, – сказал Кардони, едва Франк открыл дверцу.
– Здесь холодновато, Винс, – дружелюбно улыбнулся Франк. – Почему бы нам не поговорить в доме?
– Ты что, не слышал меня, Франк? Я сказал, копы. Я насчитал три машины. Они шарили в кустах вокруг дома. Дверь была открыта. Они зашли внутрь.
– Если они вошли, то вред уже нанесен. Нам следует все спокойно обсудить, если ты хочешь, чтобы я принял меры.
– Я хочу, чтобы эти раздолбаи убрались из моего дома. Немедленно!
Когда Кардони выругался, лицо Франка потемнело.
– Если я правильно помню, я еще не представлял тебя своей дочери. Аманда – хороший адвокат. Только что закончила работать секретарем в Апелляционном суде Девятого округа. Это очень престижная работа. Теперь она снизошла до работы в моей фирме. Аманда, это доктор Винсент Кардони. Он хирург в больнице Святого Франциска.
– Рада с вами познакомиться, доктор Кардони, – сказала Аманда, протягивая руку.
Кардони крепко пожал ее руку, его глаза на секунду задержались на лице, а затем скользнули вниз, по ее телу. Аманда почувствовала, как жарко запылали щеки. Она отпустила руку Кардони. Он задержал на ней свой колючий взгляд, затем снова повернулся к Франку.
– Пошли в дом, – сказал он тоном, который больше походил на распоряжение, чем на принятие приглашения. Франк пошел впереди, за ним врач. Аманда немного задержалась, чтобы быть подальше от клиента отца. Войдя в дом, Франк зажег свет и провел Кардони в гостиную, где жестом предложил сесть на диван.
– Теперь рассказывай, что произошло, – сказал Франк, когда они сели.
– Понятия не имею. Я отправился на пробежку в парк. Когда приехал домой, обнаружил, что вокруг моего дома шныряют полицейские. Я не стал заходить, чтобы узнать, что их туда привело. – Он немного помолчал. – Это не может иметь отношения к заварушке, из которой ты меня вытащил в прошлом году?
– Вряд ли. Дело было окончательно закрыто.
– Тогда что происходит?
– Какой смысл гадать? Какой у тебя номер домашнего телефона?
Кардони удивленно смотрел на него.
– Я хочу действовать напрямую. Полицейские наверняка еще в твоем доме. Я спрошу у старшего, в чем, собственно, дело.
Кардони продиктовал номер, и Франк вышел из комнаты. Аманде не понравилось, что ей пришлось остаться с Кардони наедине, но он не проявил к ней никакого интереса. Он ерзал, затем встал и начал ходить по комнате, небрежно разглядывая предметы искусства и трогая сувениры. Он остановился за спиной Аманды. Она ждала, когда он снова начнет ходить, но он не двигался. Когда она уже больше не могла выносить эту тишину, то повернулась боком, чтобы видеть хирурга. Он стоял за ее спиной, уставившись на картину на противоположной стене гостиной. Если он и следил за ней, доказать это Аманда не могла.
– Нам придется поехать к тебе домой, Винс, – сказал Франк, входя в гостиную.
– Они сказали тебе, что, черт возьми, происходит?
– Нет. Я разговаривал с Шоном Маккарти, он там за главного. Он не ответил ни на один мой вопрос. Винс, Шон – детектив из убойного отдела.
– Убойного отдела?
– Он был очень серьезен. Есть что-нибудь, о чем тебе стоит побеспокоиться? Мне не нравится вести клиента на встречу с детективом из убойного отдела без подготовки.
Кардони покачал головой.
– Ладно. Теперь слушай. Я проиграл чертовски мало дел, но когда такое случалось, обычно виноват в этом был сам клиент, который распускал язык. Молчи, пока я не разрешу говорить, причем отвечай только на вопрос, внимательно слушай, о чем тебя спрашивают. Не выдавай никакой добровольной информации. Ты меня понял?
Кардони кивнул.
– Тогда поехали. – Франк повернулся к Аманде: – Я поеду с Винсентом. Поезжай за нами.
По дороге к дому хирурга Аманда решила, что ей определенно не нравится клиент Франка. Ей не понравилось, как он окинул ее взглядом, когда Франк ее представил. Неприятно, когда тебя рассматривают так пристально, но без похоти или дружелюбия. И то, как мгновенно врач убрал свое раздражение, когда рассматривал ее, тоже ее насторожило. Однако Аманда скоро перестала думать о докторе. Она была возбуждена: Франк включил ее в дело, которое вполне может стать расследованием убийства.