– Правильно. И есть еще одна вещь, которую мне необходимо сделать. Сиди спокойно, а я достану фотоаппарат.

5

Антон Брашер облачал свое тощее, как у аиста, тело в сшитые на заказ шелковые рубашки. Его ввалившиеся щеки и темные круги под глазами свидетельствовали о напряженных часах, которые он посвящал интересам своих клиентов. Он был неуступчивым, трудным в общении адвокатом, с острым интеллектом и без моральных принципов. На адвокатов вроде Кена Филипса, которые защищают коммунистов, негров и прочий сброд, он смотрел с отвращением, однако отнюдь не преуменьшал способностей Филипса.

Его могущественный клиент Генри Ван Метер, сидя сейчас в адвокатской фирме, пренебрежительно созерцал Кена Филипса с противоположного конца комнаты. Черные как смоль волосы Ван Метера были зачесаны со лба назад. Горящий пронзительный взгляд и острый, как у ястреба, нос извещали о крутом и жестком нраве и такой жизненной философии, в которой не было места состраданию. Генри с негодованием отверг предложение встретиться с Филипсом и уступил, лишь когда Брашер предостерег: этот адвокат уже испортил жизнь нескольким влиятельным людям, посчитавшим возможным его проигнорировать.

Адвокатская контора "Брашер, Платт и Хайнекен" занимала два верхних этажа здания в центре Портленда. Встреча проходила в кабинете, расположенном на втором этаже, в задней его части – дабы уменьшить для Генри опасность быть увиденным вместе с Филипсом. Брашер представил адвоката противной стороны, но Генри даже не подал руки.

– Чего вы хотите? – без предисловий спросил он.

– Мирного урегулирования сложной проблемы.

– Я не знаю ни о какой проблеме, которая касалась бы одновременно меня и вашего клиента. Я явился сюда лишь потому, что Антон просил меня вас выслушать.

Филипс улыбнулся:

– Я рад, что у вас с Норманом Спенсером нет никаких проблем. Это прекрасный молодой человек, он заинтересован лишь в том, чтобы поступить так, как подобает. Если мы согласимся решить дело полюбовно, на дружественных основаниях, то и Норман, и ваша семья выиграют.

– Вы изъясняетесь загадками, мистер Филипс. Будьте любезны поскорее перейти к сути дела.

Адвокат кивнул:

– Вы правы, мистер Ван Метер. Изложу кратко. У моего клиента Нормана Спенсера был летний любовный роман с вашей дочерью Кейси. Ваша дочь забеременела. Сейчас она находится где-то в Европе – по общему мнению, для того, чтобы провести учебный семестр за границей, но, как я догадываюсь, это имеет какое-то отношение к ее беременности. Вы католик, следовательно, вопрос аборта на повестке дня не стоит. Думаю, она доносит ребенка до положенного срока и отдаст его на усыновление. Если дело обстоит именно так, то Норман сам хочет воспитывать ребенка. Он намерен его усыновить. Поэтому я пришел сюда, чтобы выработать соответствующее соглашение.

Пока Филипс говорил, лицо Ван Метера делалось все более жестким. К тому времени как адвокат закончил речь, магнат был уже вне себя от бешенства.

– Ваш клиент должен благодарить судьбу за то, что я не привлекаю его в суд за клевету! И именно так я поступлю, если вы пророните хоть слово из своих скандальных измышлений за пределами этого кабинета!

– Разве ваша дочь не беременна?

– Частная жизнь дочери мистера Ван Метера вас абсолютно не касается, – вмешался Брашер.

– Позволю себе с вами не согласиться, Антон, – спокойно произнес Филипс. – Если она носит ребенка моего клиента, это определенно меня касается. И дело станет не только моим, но также и судебным, если вы и мистер Ван Метер будете продолжать задевать мою профессиональную честь и угрожать моему клиенту.

Филипс повернулся к Генри Ван Метеру:

– Если мы станем судиться по поводу учреждения опекунства, ваша дочь сделается легкой добычей для каждого сплетника.

– Сколько? – спросил Брашер.

Филипс поморщился.

– Послушайте, это уже форменное оскорбление. Однако я пропущу его мимо ушей. Норман вовсе не охотится за деньгами мистера Ван Метера. Он очень порядочный молодой человек, который хочет поступить по совести.

– Вашего клиента неправильно информировали, – процедил Генри. – Моя дочь проходит обучение за границей. Я даже не убежден, что она когда-либо знала этого субъекта. Она никогда о нем не упоминала.

Филипс вынул несколько фотографий с изображением разбитого лица Нормана и положил их на стол.

– Если Кейси не знает Нормана и она не беременна, каковы же были мотивы вашего сына, когда он избил моего клиента до полусмерти?

– Майлз этого не делал, – сказал Генри, бросив беглый взгляд на фотографии.

– У него будет возможность доказать это в суде, – отозвался Филипс.

– Теперь вы угрожаете еще и моему сыну? – вскипел от возмущения Ван Метер.

– Я никому не угрожаю. Я просто стремлюсь довести до вашего сведения, что многие люди окажутся в неловком положении и понесут моральный ущерб, если вы продолжите все отрицать. Я, со своей стороны, полагал, что вы должны быть рады сбыть с рук эту проблему. Вы могли бы даже иметь личную заинтересованность в благополучии ребенка, мистер Ван Метер. Ведь будущий младенец – ваш внук.

Филипс сделал паузу, чтобы собеседники осознали сказанное.

– Оставьте нас на несколько минут, чтобы я посовещался со своим клиентом, – проговорил наконец Брашер.

– Конечно.

Пока Ван Метер и его адвокат совещались, Кен Филипс курил в холле. Вскоре они позвали его.

– Мы не признаем, что ваши притязания имеют под собой какие-либо серьезные основания, – заявил Брашер. – Но чисто гипотетически: если Кейси беременна и разрешит мистеру Спенсеру усыновить ее ребенка, согласен ли мистер Спенсер впредь воздерживаться от каких-либо контактов с семьей Ван Метер и сохранить в тайне личность матери ребенка?

– Позвольте мне переговорить с моим клиентом.

Глава 19

– Твой отец согласился на условия Генри Ван Метера, – завершил свой рассказ Джерри. – Его родители помогли ему тебя вырастить. Днем Норман работал, а по вечерам ходил на занятия в Портлендский государственный университет, чтобы получить диплом о высшем образовании. Там он и познакомился с Терри. Они полюбили друг друга, и Норман поведал ей о тебе. Конечно, получить семью прямо в готовом виде было не совсем то, о чем мечтала Терри, но она любила Нормана, а потом полюбила тебя.

– Откуда тебе известны подробности о личной жизни моих родителей? – спросила Эшли.

– В отцовском архиве были записи о беседах с Норманом. Многое сообщил мне Генри. Аргумент моего отца о том, что ты его внучка, запал ему в память. Генри, разумеется, был мерзавцем, но он хотел, чтобы его род продолжался. Сначала он надеялся, что у Майлза или у Кейси будут дети, но ты – его первая внучка, и через фирму Брашера он нанял специального агента, задачей которого было не терять из виду тебя и твоего отца.