— Валим!

Он зашвырнул подушку в дом и прыгнул к воротам. Наружу вырвался клуб огня, едва не догнав корефанову спину. Я врезал ногой по калитке и выскочил со двора. Огляделся. Никого.

Мы бежали сломя голову. Прочь от полыхающего дома. Казалось, что сейчас послышатся крики соседей, кто-нибудь вызовет ментов и пожарных, и вообще все будет плохо. Опомнился я только в машине. — Гасимся! — приказал Слава.

Я вырулил на дорогу и погнал из Юкков, стараясь поскорее завернуть в лес. Минут через десять я почувствовал, что убегать больше не надо, и вздохнул:

— Ушли.

Корефан улыбнулся в ответ и провел ладонью по ежику волос от лба до затылка.

— Опалило чуток, — хмыкнул он, изучая грязную ладонь. — Надо будет к парикмахеру сходить.

— Ну, теперь-то уж сходишь, деньги будут. И к парикмахеру, и в массажный салон. Маникюр тебе там сделают, педикюр...

— Педи... В общем, мне этого не надо, — наотрез отказался Слава. — А вот в сауну завалимся точно.

— Не вопрос!

От метро, чтобы не засвечивать мобильник перед возможной прослушкой отечественных спецслужб, я позвонил Эрраре.

— Дело сделано, — сказал я. — Когда мы могли бы встретиться?

Испанец забил стрелку возле памятника Ильичу на броневике на площади Ленина. Знатное местечко! Неподалеку были «Кресты», куда нам со Славой надлежало отправиться в случае собственной неосмотрительности.

Договорились на шесть часов. Испанец не торопился. Мы подкатили туда за десять минут до назначенного срока. Припарковались, вышли. Прогулялись до истукана. Скверик у площади был многолюден. Народ на скамеечках потягивал пиво. Возле кустов ссорились бомжи. С вокзала в метро валили толпы с тележками — прибыла электричка. За нашими спинами находился Литейный мост, Большой Дом и шемякинские сфинксы с черепами вместо лиц. Справа была Арсенальная набережная с дачечным домиком, мужским и далее женским СИЗО, спереди и левее — еще один СИЗО на улице Академика Лебедева. Все это было так близко нашим сердцам! Либо рассердившийся на нас комтур ордена Алькантара обладал недобрым юмором, либо просто не догадывался о специфике этой точки.

— Мы неуклонно приближаемся к тюрьме, — подколол я Славу.

— Сплюнь.

Я трижды сплюнул через левое плечо. Так, на всякий случай.

Хорхе Эррара появился в сопровождении водителя-телохранителя Хенаро Гарсии. — Ваш заказ выполнен, — сказал я.

— Выполнен?

— Вы же хотели выжечь змеиное гнездо. Теперь этого дома нет. Он сгорел вместе с двумя трупами фидаинов. Можете проверить, мы подождем. На губах Эрарры зазмеилась довольная улыбка.

— В этом вы можете не сомневаться, госоподин Потехин. Я отправил туда человека после вашего звонка.

В его кармане заиграла мелодия. Эррара достал трубку. Перекинулся парой фраз на испанском. С удивлением посмотрел на нас.

— Резво, — заметил он. — Резво.

Слово понравилось испанцу, и он повторил его снова. Убрал телефон. Достал бумажник. Вытащил заготовленную пачечку купюр. Получать плату за убийство прямо на площади между управлением ФСБ, вокзалом и тюрьмой мне показалось стремновато, но Эрарре это было невдомек.

— С вами приятно иметь дело, — сказал он. — В ближайшее время я вам предложу еще поработать.

— Мы что, эскадрон смерти?

— Машину, — Хорхе Эррара надменно вскинул голову, — можете пока оставить себе.

Это был серьезный довесок. Я посмотрел на Славу. Он кивнул.

— Ладно, — сказал я. — Мы будем на связи.

— Тогда всего хорошего, — с достоинством откланялся Эррара.

Возвышавшийся за его спиной Хенаро Гарсия помалкивал, но на прощание еле заметно улыбнулся и с иронией подмигнул. Сей рыцарь нам явно симпатизировал. Должно быть, наслушался рассказов о случившемся в палате.

— Кабальеро! — бросил вслед испанцам друган.

— Ты о ком?

— Об этом, мелком. Весь на понтах, как на шарнирах, настоящий кабальеро.

В устах Славы это слово выглядело ругательством, а я подумал, что «кабальеро», как в средневековой Испании называли рыцарей, действительно здорово подходит к Эрраре с его горделивой осанкой и выпендрежным поведением. А дон Франсиско де Мегиддельяр, обосновавшийся в ожоговом отделении, теперь очень смахивает на рыцаря печального образа типа Дон Кихота.

«Интересно, — подумал я, — как их наградят за победы над злобными ассассинами по возвращении на родину? Наверное, в звании повысят и какой-нибудь орден на красивой ленте вручат». Потомки крестоносцев отважно продолжали ратный подвиг предков, громя коварных ассассинов, правда, не своими руками, а посредством нанятых туземцев. Тут им в смекалке отказать было трудно. В машине мы поделили деньги испанских рыцарей. Получив полторы штуки, Слава завертел головой, что-то выискивая.

— Где их у вас теперь меняют? — спросил он.

8

Баню, приютившуюся в спортивном комплексе завода «Светлана», я нашел случайно. Ехал домой и вдруг увидел скромную табличку «Сауна». На поверку заведение оказалось маленьким и уютным люксом, с бассейном и бильярдным столом. Мы сняли его на четыре часа, чтобы как следует отмякнуть: и мне, и Славе не мешало привести себя в порядок. Выплатив банщику задаток, мы отправили его разогревать парилку, а сами навестили парикмахерскую. Напоследок завернули в магазин, поскольку корефан баню без пива и воблы не представлял. Его можно было понять — человек находился на свободе только вторые сутки и хотел попробовать всего и сразу. В местах заточения верхом наслаждения считается стандартный набор: водка, пиво, баня, девочки. Впрочем, насчет девочек у Славы имелось особое мнение.

— Знаешь, кого я сегодня встретил? — поинтересовался «афганец», когда мы, обернувшись простынями, пытались обыграть друг друга в бильярд.

— Где? — Весь день Слава был у меня под при смотром, и встретить кого-то без моего ведома вряд ли мог.

— В больнице.

— В больнице? Ну и кого? — Вспомнил я женщину в коридоре.

— Подругу свою, еще по Афгану. Она в госпитале медсестрой была, я там валялся. Знаешь, какой роман был... — Слава отложил кий и мечтательно затянулся сигаретой. — Эх! А потом у нее контракт закончился, и уехала Ксюша в Харьков. Писала мне... — Слава притушил в пепельнице бычок и погрустнел. — А потом параша пришла, что убили ее, уже в Союзе... Я сегодня так и не понял: она это была или не она? Ты, Ильюха, как думаешь?

Я сделал вид, будто увлечен закатыванием шара. Что я мог сказать другу? Черт их, этих женщин, разберет. Они иногда такие фортеля выкидывают, что не понять, то ли по скудоумию, то ли по злому наитию. Может быть, она тогда выходила замуж и хотела избавиться от старых боевых друзей, вот и рвала связи, как умела.