Поначалу показалось, что там никого нет, но, присмотревшись, я приметил Спонсора и Эдди, приютившихся за столиком в дальнем темном углу. Между ними стояла бутылка текилы.
— Привет! — Я придвинул стул, присел.
— Упреждая твой вопрос, сразу скажу, что бывали деньки и получше, — сказал Дик.
— Эти «черные», они тебя знают? — без обиняков перешел к делу Эдди. Нюх у него был как у заправского Росомахи. Я помедлил. Наступал момент истины.
— Знают.
— И кто это такие бурые? — недобро покосился на меня Эдди.
— Исмаилиты.
— Ваххабиты, что ли?
— Нет, другая секта, но тоже исламские экстремисты. Еще их называют ассассинами.
— Ассассины — это убийцы?
— Раньше это было их визитной карточкой.
— Что ты с ними не поделил?
— Вот это, — я вытянул на столе правую руку так, чтобы рокабилли могли рассмотреть перстень и браслет.
— Это их древние реликвии. Так уж получилось, что нашел их я и не хочу с ними расстаться.
— Дорого стоят? — Эдди был силен мужицкой хитростью.
— Очень дорого.
— Так продай им, пусть отвяжутся.
— Я бы продал, но они хотят получить даром.
— Да-аром? Чурки деланные!
— Вот такие вот они, храбрые таджикские парни: где не удается взять силой, берут страхом. Мозгов у них нет. Есть только мускулы и свирепая наглость. Со мной у них теперь один разговор — на ножи. А теперь и ты, Дик, стал им врагом. Ты их резиновой пулей, они тебя бомбой.
— Как же ты живешь? — спросил Эдди.
— Прячусь, — признался я. — Нелегко живется в бегах.
— Суки! — Дик сжал кулаки.
— Ты знаешь, где они живут?
— Хочешь в милицию сдать?
— Я бы к ним сам съездил, добавил приятных ощущений резиновыми пулями. — Заметно было, что Спонсор накушался, и теперь его несет. — Никто не смеет покушаться на мой кабак!
— Так ты знаешь где? — наклонился ко мне Эдди.
— Не знаю, но могу уточнить.
«Если скажу де Мегиддельяру, что имеются мстители за родной кабак, он не откажет», — подумалось мне.
— Ты уточни, уточни, — зловещим тоном посоветовал Эдди. — Пригодится.
— Постараюсь в течение дня, — заверил я и покинул кабак, записав в память мобильника телефоны вождей рокабилли.
До офиса фирмы «Аламос» от «Хорс-мажора» я добрался за пять минут.
— Возможно, я сумею вам помочь. — Де Мегид-дельяр восседал в директорском кресле, исполненный величия. Казалось, вчерашняя вылазка при дала ему сил. — Предатель кое-что рассказал нам. Есть рядом с городом место, куда они ездили на встречу. По нашей информации, там был один дом, в котором ассассины жили раньше... Возможно, теперь снова живут. Они прячутся за городом. Их осталось совсем немного.
— Вы говорили с Эррарой? — спросил я, после того как записал адрес и пути подъезда.
— Нет. Он типичный позорный пример рыцаря, спознавшегося с ассассинами, с ним не о чем говорить. Мне достаточно знать, что он лишился Бафомета. Что вы с ним сделали?
— Погребли в кладбищенской земле.
— Хорошо, — де Мегиддельяр одобрительно кивнул. — Я не сомневался, что вы истинный христианин. И еще, Илья Игоревич. Из Мадрида пришли деньги. Сто тысяч евро. Я хочу с честью вернуться на родину и достойно провести старость. — Предметы не продаются, — сказал я.
— Сколько вы хотите?
— Я очень много перенес испытаний.
— Триста тысяч?
— Четыреста, — сказал я, чтобы завершить разговор.
— Четыреста... — де Мегиддельяр замолчал.
— Всего хорошего, — попрощался я и отправился к рокабилли.
К моему приезду дверь установили полностью. Вокруг коробки засыхал герметик. Рабочие сидели в кафе и обедали.
— Так быстро? — удивленно вскинул брови Спонсор.
— Конечно, — сказал я. — Мы делаем дело, и делаем быстро. Вот адрес.
— Молоток! — одобрил Эдди.
— Они у меня сегодня отведают свинца, — прошипел Дик, изучая листочек.
— Ты с нами? — сурово спросил Эдди.
— Я...
Я замолчал. Я не мог бросить пару самонадеянных музыкантов, пусть даже таких решительных и кажущихся самим себе матерыми мужиками. Фидаины их передавят втихую. Возьмут в нож, и рокабилли и пикнуть не успеют. Если с ними буду я и Слава, дело может обернуться по-другому.
Вдобавок я хотел убедиться своими глазами, что пристанище исмаилитов уничтожено. Де Мегиддельяр говорил, что их осталось немного.
— Что тут можно сказать? Si vis pacem, para bellum [19] , — улыбнулся я. — Конечно, я с вами! Оставалось поговорить с корефаном.
* * *
В машине воняло тухлой головой. Я с утра заметил мерзкую отдушку, но решил, что она выветрится по дороге, если буду ехать с опущенным стеклом. Запах не выветрился, и я уже начал всерьез задумываться о том, как буду продавать «витару», если следы пребывания академика Фламенко не получится вывести в течение нескольких дней.
Мы со Славой ехали к рокабилли. С друганом все получилось как нельзя лучше. Я всегда мог на него положиться, хотя и было видно, что он заметно подустал от наших приключений.
— Че, духов мочить? — только и спросил он, когда я вкратце прояснил суть вопроса.
— Именно, — сказал я.
— Да, Ильюха, где ты, там война, — без энтузиазма вздохнул Слава, и мы двинулись навстречу подвигу.
— Завернем, тут недалеко, — предложил я, когда мы проезжали мимо дома Леши Есикова.
— Не вопрос, — пожал плечами Слава. — А успеем?
— Мы ненадолго.
К Леше я совался наугад, почти не рассчитывая застать его дома. Совершенно стихийно у меня возникло довольно любопытное предположение, которое не мешало бы проверить.
Мы успели. Леша по каким-то своим делам аккурат выходил со двора. Вряд ли Есиков ждал меня в гости. Во всяком случае, он не боялся, что я к нему снова заявлюсь, и тут жестоко просчитался. Нам посчастливилось прихватить его на выходе из парадного, промедли мы со Славой хотя бы минуту, и дожидаться нам у дверей до второго пришествия. Пришествия Есикова, разумеется, а не Христова.
— Он? — спросил Слава, безошибочно срисовавший сексота.
— Ага, — сказал я.
Заслышав клацанье открывающейся дверцы, Леша лениво оглянулся, больше из любопытства, на мое внимание к своей персоне он явно не рассчитывал, но мгновенно принял единственно правильное в такой ситуации решение — пустился наутек.