— Да поехали! — Бывший писарь не мог отказать себе в удовольствии взять реванш у злобного комбата. Он достал карту. — Это до Ялты или после?
— За Ялтой, — сказала Майя.
— А ты откуда знаешь, если в Крыму не была?
— В автобусе говорили, — отмахнулась Майя.
Есть музеи, в которых душа требует загулять.
Есть увеселительные заведения, в которых чувствуешь себя как в музее. Ласточкино гнездо принадлежало к обеим категориям сразу. Маленький белый замок с острыми башенками, повисший на краю скалы, оказался заряженным итальянским рестораном. Свободный рынок начался с лестницы непосредственно перед замком. Ушлый молодчик с глазами сельского пройдохи продавал по три гривны входные билеты в ресторан. Макс оценил новаторство, но, заглянув в меню, понял, что лестничный Остап Бендер с билетами в Провал — это цветочки. Настоящие ягодки притаились в самом гнезде, и вкус имели бодрящий. «Вот это я понимаю, итальянская мафия в действии, — вздохнул мошенник. — Всюду проникла! С экскурсиями матросы и небогатые кавалеры давно могут отдыхать». Майя взяла ризотто с сыром маскарпоне и горьким шоколадом, а Макс заказал спагетти карбонара и бутылку «Чинзано». Затем выкинул из головы сумму счета, расслабился и постарался получить удовольствие.
— Подожди, милый, мне надо почистить клювик, — прощебетала Майя, подхватила сумочку и упорхнула в сортир.
«Даже не спросила, куда идти». — Макс с интересом отметил, как уверенно подруга ориентируется в незнакомом месте, но благодушие взяло верх, и он переключился на публику в зале.
Подобно музею, мафиозный ресторан редко бывал полон. В середине дня наплыва посетителей тем более ждать не приходилось. Собственно, помимо верещагинского, столов было занято всего три. Самый укромный занимали двое расхристанных мужиков, нарочито по-дикарски, но со вкусом одетых. Они потягивали белое вино и негромко беседовали. В одном Макс не без удивления узнал киноактера Кешу Кучеренко, и то определил, скорее, по характерному бритому черепу вкупе с горбатым носом. Второй, бородач в темных очках, идентификации не поддавался, вероятно, был закулисным деятелем либо умело маскировался. Столик в центре зала обсадила вальяжная семья: папик лет пятидесяти, холеная свиноматка, старлетка с внешностью Барби и мальчик, о котором можно было сказать лишь то, что ему лет двенадцать.
Зато напротив… Напротив сидела сладкая парочка — простушка и мужчина с резкими чертами лица. Макс почувствовал, как в нем просыпается охотничий азарт. Мужчина был чем-то неуловимо похож на щедрого норильчанина Анатолия. То ли бледным лицом с темными пятнами старых обморожений, то ли готовностью шиковать. Он грузил, а пучеглазая девушка с готовностью хохотала каждой его шутке, выставляя напоказ крупные белые зубы.
«Пытается развести на замужество», — понял Макс.
Когда Майя вернулась, в голове у него сложился план, а тут и «Чинзано» принесли.
— Ну, вздрогнули! — с энтузиазмом провозгласил мошенник и даже привстал, чтобы дотянуться своим бокалом до бокала оторопевшей подруги.
Известная итальянская выпивка заметно уступала марочным крымским винам, а может, просто так казалось после дегустации. Макс налил еще.
— Ты что-то задумал, Никитин? — еле слышно спросила Майя.
Макс самодовольно кивнул, никого не стесняясь. Со стороны могло показаться, что он отведал «Чинзано» и теперь оценивает. Майя безошибочно указала глазами на северянина. Макс широко улыбнулся.
— Здесь так замечательно, дорогая! — Он поднял бокал, с деланной пьяной элегантностью чокнулся с подругой. — Каждый день как праздник. Извилины сами собой выпрямляются. — Пригубил и негромко добавил: — Лишь суровая жизнь бедняка или старания окружающих закручивают их обратно.
— За них, милый, — усмехнулась Майя, — вернее, за нас!
Потом они выпили за успех, а потом принесли горячее. Проходимцы налегли на еду, не забыв заказать еще бутылку, чтобы обеспечить успех предприятия. Они, уже не сговариваясь, наметили свои участки, как негласно распределяют роли псы, загоняя стаей крупную и опасную дичь.
— Готовят здесь вкусно, — пропыхтел Макс, очистив тарелку. — Теперь понимаю, почему итальянцы такие жирные. Постоянно пьем «Чинзано», постоянно сыто-пьяно!
Краем глаза он уловил, как северянин задавил на него косяка, и от души расхохотался. Лошара попался в капкан и ожидал свежевания.
— Слушай, быть в Ласточкином гнезде и не поплевать с балкона в море — это упущение, — загорелся Макс. Он еще не полностью получил сатисфакцию за злобного комбата, оставившего трудолюбивого писаря без халявной экскурсии. — Пошли на террасу или как там ее…
Они выбрались на балкон, нависающий над морем подобно ласточкиному гнезду. Обнявшись, долго стояли у перил, глядели вдаль. Вид с Аврориной скалы наполнял сердце курортной романтикой. Пахло водорослями, соленой водой и южными цветами. От этого распирало грудь и хотелось отправиться в дальнее плавание. Солнце поджаривало рябое зеркало моря. Воздух был неподвижный и плотный.
— Какое небо голубое, — сказал Макс.
— Что? — Майя подняла голову. У горизонта небо действительно было голубым, зато в зените ослепляло невероятно темной синевой.
— Мы не сторонники разбоя, — назидательно напомнил Макс. — Тем паче, что на дурака не нужен нож. Ему с три короба наврешь и делай с ним что хошь. Довольно умная, кстати, песенка из фильма про деревянного мальчика, которого наши сказочные коллеги развели на всю наличку.
— Что ты предлагаешь? — осведомилась Майя.
— Наврать с три короба, — ответил Макс. — Раз он такой деревянный, то непременно попадет на все золотые монетки. Я ему сейчас устрою «Союз меча и орала». Будет метать бабло, а после нашего ухода орать, какой он доверчивый, и посыпать голову пеплом.
— Надеюсь на тебя, милый, — проворковала Майя и погладила его нежной ладошкой.
Макс вернулся, волоча на буксире подругу. Захмелев от солнца, запахов и ласки больше, чем от вина, он подошел к мужчине, как-то очень легко и просто познакомился и предложил составить компанию. Северянин Женя, которому надоело развлекать простушку, охотно согласился и пересел со спутницей за их столик. Майя сразу принялась строить ему глазки. Весьма своевременно принесли «Чинзано», Макс налил в подставленные бокалы.
— Мы из Ярославля, — бесхитростно соврал он, выпив за знакомство. — Я стройматериалами торгую. Доска обрезная, металлочерепица, уголок, всякое такое. А ты откуда?
— Из Сургута, — с веселой напористостью вернул подачу Женя. Он все делал с напором, словно преодолевая сопротивление окружающей среды: с напором двигался, с напором говорил и даже глядел с напором.
«Еще один северный олень! — возликовал Макс, вспоминая Анатолия. — Как чудесно, что ты мне попался в этот славный час мимолетного благосостояния. Мне, а не кому-либо другому».
— О, Сургут, круто! — воодушевился жулик. — Как там нефть, бьет ключом из-под земли?