Достаю из трофейной сумки папиросы и лезу за спичками. Предательски подрагивающая рука натыкается на фотографию обер-гефрайтора. Машинально извлекаю карточку и рассматриваю при свете «летучей мыши». Кто ты? Что тебе понадобилось здесь, в моей стране?
— Ой, товарищ капитан, какая красивая! Это ваша невеста?
Молча убираю карточку обратно. Но Пильков не отстаёт:
— Честное слово! Очень красивая, вам повезло!
Эх, парень, знал бы ты, КТО она такая… Ладно, пусть считает невестой, так проще. Но Богом клянусь: если не убьют, если до Германии дойду — зайду к тебе в гости на Фридрихштрассе, дом 7276, город Эберсвальде, обер-гефрайтер Бригитта Вайс! Зайду и спрошу, что ты у нас забыла и чего ты искала на моей Родине…
— Пильков!
— Я, товарищ капитан.
— Ты вроде немецкий знаешь неплохо?
— Так точно, товарищ капитан. Закончил иняз на гражданке.
— Так ты что, не кадровый?
— Почему, товарищ капитан? Кадровый. Сначала университет закончил, потом в училище пошёл, так что кадровый. А что?
— Кадровый… Хм. Ладно, слушай, Пильков, натаскаешь меня по языку противника?
— Так точно, товарищ капитан! Когда начнём?
— Да прямо сейчас и начнём, пока Гена спит…
— Столяров, собирайся! Тебя комполка с вещами требует!
Не понял? К командиру части, да ещё с вещами? Непонятно. Ладно, беру свой тощий вещмешок, пилотку на голову, сапоги посмотрел, вроде чистые. Иду. Время уже двадцать один ноль-ноль, темнеет. У землянки часовой, как положено.
— Стой, кто идёт?
— «Тайга».
— «Тарнополь». Вы, товарищ старший лейтенант?
— Я.
— Проходите, вас уже ждут.
Пожав плечами, вхожу. В землянке — накурено, дым столбом, хоть топор вешай. Вытягиваюсь, кидаю руку к козырьку, а сам смотрю, кто есть из начальства. А все, собственно, и есть. Командир полка Забивалов, туча тучей. Новоназначенный начальник особого отдела Таругин, бывший следователь. Комиссар наш, Штокман, и ещё двое. Незнакомые. Один наш, в смысле, летун, две шпалы в петлицах, второй в кожанке, но фуражка с малиновым околышем. Осмотрелся я, честь отдал и докладываю:
— Старший лейтенант Столяров по вашему приказанию прибыл, товарищ полковник.
Главный наш смотрит на меня исподлобья, потом кивает в сторону незнакомого НКВДэшника:
— Это майор Чебатурин из особого отдела фронта. По твою душу прибыл.
Майор внимательно смотрит на меня. Затем улыбается:
— Здравствуйте, товарищ старший лейтенант. Я вот по какому вопросу — вы тут намедни отличились, прибыли на немецком трофейном бомбардировщике. «Хе-111», кажется?
— Так точно, товарищ майор!
— Выяснилось, что самолёт этот не совсем обычный, товарищ Столяров. Стоят на нём не только моторы новой модификации, но и прицел бомбовый последнего образца. Так что, поскольку вы его сюда сумели доставить, то и дальше сможете…
Тут я смекаю, что не всё так плохо, как поначалу показалось, и слегка расслабляюсь:
— Дальше, это куда?
— В Горький, товарищ Столяров. А сопровождать вас будут, чтобы по дороге не сбили случайно, истребители подполковника Уварова. Всё понятно?
— Так точно, товарищ майор.
— Вопросы есть, товарищ старший лейтенант?
— Так точно. Даже два.
Нахмурился малиновый околыш — не ожидал — потом всё-таки кивнул:
— Спрашивайте.
— Вопрос первый, когда летим. Вопрос второй — стрелком со мной кто пойдёт?
Оттаял. И тоже расслабился. Вопросы-то по существу, не подкопаешься.
— Летим утром. В шесть ноль-ноль вылет. А стрелок зачем?
— Так сами говорите, на всякий случай, товарищ майор!
— Действительно.
И командиру полка:
— Вы, товарищ Забивалов, машину к утру подготовьте. Залейте полностью, патроны для пулемётов вам подвезут. А стрелка, — это уже мне, — я вам предоставлю. Отдыхайте. Вон на улице грузовик стоит. Так вот, отдыхайте в кузове.
Отдал я честь по-новой и пошёл, куда сказано. Грузовик тентованый, внутри стоит обычная армейская койка. С матрасом, подушкой, одеялом. И чего было городуху городить? Все же свои, ну кому какое дело, что я этот «Хейнкель» куда-то гоню? Ещё и часового догадались поставить, совсем кино устроили…
С этими мыслями я засыпаю. Утром меня будят, очень тихо и очень аккуратно. В командирской землянке стоит завтрак. Поскольку он невиданно плотный, я соображаю, что лететь далеко и долго, поэтому впихиваю в себя всё. Запиваю горячим крепким чаем, какао давно нет.
Самолет уже практически готов к вылету. Возле него собралось всё начальство, нет только сопровождающего.
— Товарищ Столяров, вот ваш бортстрелок.
Поворачиваюсь — мамочка моя! Это что, шутка? Передо мной стоит немаленьких размеров девица моего возраста. Нет, всё честь по чести форма НКВД, петлицы сержанта, пилотка, галифе. Но женщина в самолёте, что на корабле…
— А мужика найти не могли?
— Приказы начальства не обсуждаются, товарищ старший лейтенант.
Тут на меня два чёрных глаза так сверкнули, что мне и говорить-то расхотелось — похоже, нажил я себе врага на всю оставшуюся жизнь. Ну да ничего, один перелёт вытерпеть можно…
Дамочка лезет в кабину, я следом, на своё пилотское место. Механики подтаскивают специально изготовленную стремянку и с молодецкими посвистами начинают раскручивать винты. Включаю питание. Ого! Кто-то постарался, и когда успели только! Под всеми приборами аккуратно приклеены бумажки с их названием на русском языке. Одеваю гарнитуру, включаю тумблер.
— Эй, стрелок, готов?
В ответ тишина. Поворачиваю голову и натыкаюсь на ненавидящий взгляд.
— Когда я спрашиваю, надо отвечать! Готов к полёту?
Она нехотя разжимает губы:
— Готова.
Отворачивается, начинает демонстративно проверять оружие. И то ладно, пусть хоть чем-то займется… Между тем стартёр набрал обороты. Контакт! Тресь! Механики кубарем валятся с лестницы, отчаянно чихая от едкого дыма и матерясь. Один из них поднимается с земли и торопливо захлопывает лючок. Затем процедура повторяется. Машет флажками дежурный. Качаю рулями — вроде всё нормально. Отпускаю тормоза и потихоньку выруливаю на полосу.
Роса, обильно выпавшая на поле, вздымается настоящим водяным вихрем. Из-за леса вылетает тройка «И-16», ведущий качает крыльями. Полный газ! Тяжёлый бомбардировщик на удивление легко разгоняется, буквально через десять метров вздёргивает округлый хвост. Ещё немного и он отрывается от земли и плавно ползёт вверх. Беру курс на Восток, «ишачки» пристраиваются по бокам и сзади. Всё, полетели…