— Слушать дальше.
— Есть!..
Небо наполнилось гулом. Высоко над головами медленно плыли десятки и сотни огоньков, вырывавшихся из патрубков двигателей. «Наши пошли…». Мелькнула мысль в голове Столярова. Давно он не видел столько наших машин, сколько сейчас шло на Запад, чтобы обрушить на противника свои бомбы… Между тем быстро светало. Уже можно было разглядеть выстроившиеся рядами машины его полка, облитые росой. День обещал быть жарким, особенно, учитывая вчерашнюю грозу. Но самое жуткое стало видно минут через десять, когда солнце окончательно оказалось из-за земли — весь горизонт был затянут сплошной пеленой дыма…
— Товарищ командир, что ЭТО?!
— Кажется, началось, ребята…
Треск мотоциклетного двигателя разорвал воцарившееся напряжение. Трофейный «цюндапп» лихо вывернулся из балки, подлетел к шеренге машин, и с сиденья соскочил затянутый в кожаную куртку связист, размахивая пакетом.
— Где командир?
— Чего орёшь?
Лейтенант обернулся и вздрогнул, заметив перед собой невесть откуда взявшегося танкиста в комбинезоне.
— Ле-лейтенант Сковородкин… Из штаба дивизии. Мне нужен командир полка.
— Там. Дальше. Тридцатая машина.
— Спасибо, товарищ танкист!
Ударом ноги запустил мотор и помчался дальше, умело виляя между деревьями. Александр наблюдал с башни, как связист остановился и, козырнув, протянул пакет выглянувшему из люка механика-водителя полковнику. Командир вновь исчез в танке, а спустя несколько мгновений в наушниках танкошлема раздался характерный треск и искажённый голос Герасимова произнёс:
— Слушай приказ. Выдвигаемся на помощь нашим. Немцы начали наступление…
Грохот вентилятора перекрывал все остальные звуки в отсеке экипажа. Механик выжимал из дизеля всё возможное и невозможное. «КВ» мотало из стороны в сторону, от ушибов спасали только выпуклые рёбра шлема, да внутренние скобы, за которые держались изо всех сил. Александр приник к перископу — танки батальона шли уверенно. Никто не отставал.
— Первый, первый! Уходи направо.
— Вас понял, Орёл.
— Второй, разворачивайся в линию…
Линии фронта видно не было. Сплошная стена дыма, изредка разрываемая проблесками пушечных выстрелов и разрывов, да полосы трассеров мелькали над землёй, состригая верхушки степных трав. В небе творился настоящий ад — сотни самолётов кружили над головами, пытаясь сбить друг друга. С белизной редких облаков соперничали купола парашютов тех, кому посчастливилось выброситься из горящей машины. Майор молча сунул кулак под нос заряжающему. Лязгнул массивный затвор, принимая в казенник бронебойный снаряд. Танк начало кидать из стороны в сторону ещё сильнее — вся земля была изрыта сплошными воронками. Травы не было. Сплошной выжженный грунт и пепел. Танки вылетели на вершину холма, где должна была располагаться наша пехота и артиллерия, и Александр замер на мгновение: позиций не было. Изрытая на глубину нескольких метров серая от тротиловой гари почва. Обломки брёвен блиндажей, изуродованные орудия и тела павших, обломки самолётов и машин. Остатки траншей огрызались огнём в сторону немцев. Буквально мгновение майор наблюдал эту картину. А затем начался ад: идущая рядом машина мгновенно вспыхнула, за ней — вторая, третья…
— Вперёд! Полный газ!
Страшный удар сотряс танк, но он всё-таки продолжал двигаться. Что-то завизжало противным металлическим скрипом и оборвалось. Вновь удар, по башне. Отдалось по всему телу. Но они шли… Сзади уже полыхало около десятка машин его батальона, но «КВ-1С» Столярова упрямо лез вперёд, ведя уцелевших. Он вырвался из низины и похолодел — прямо на него шла сплошная стальная стена: впереди невиданные им ранее огромные самоходки с длиннющими орудиями, торчащими из квадратной рубки в корме, за которыми прятались уже знакомые ему по картинкам и фотографиям в наставлениях «тигры». А в середине щетинились длинными стволами «четвёрки» новейших модификаций. Майор вдавил спуск, грохнул выстрел, и болванка, рассыпав сноп фиолетово-белых искр, отскочила от брони полосатой уродины вермахта. Кто-то из танкистов батальона при виде такой картины попытался увести свой танк в небольшую промоину, но тщетно. Ударивший в верхушку торчащей из земли башни снаряд свернул её набок, а через мгновение ввысь ударил столб чадного солярного пламени. Это последнее, что успел заметить Александр. В этот же миг перед глазами мелькнуло нечто огненно-полосатое и по оптике перископа хлестнуло пламя. Тяжёлый удар сотряс машину до основания. Дизель обиженно взвыл и оборвал свой голос на высшей ноте. Тишина. Мрак. Покой…
Майор очнулся от холода. Пошевелился. Удалось. Прислушался к своим ощущениям. Странно, но вроде цел… Приник к окулярам и отшатнулся — прямо в линзу смотрел огромный серый глаз. Грохот мощного взрыва неподалёку заставил шевелиться быстрее. Он осмотрелся — в танке никого, кроме него не было. Ни живых, ни мёртвых. Слабо удивился — куда все подевались? Снизу тянуло холодком, видимо, через открытый люк, либо пробоину. Скользнул вниз со своего сиденья, зацепив гильзу единственного выстрела в этом бою. Та слабо звякнула и Столяров на мгновение замер, вслушиваясь в окружающее его пространство. Донеслись картавые звуки немецкой речи:
— Что там, Курт?
— Сейчас. Поджигаю. Готово. Прячемся!
Через мгновение по ушам вновь ударил взрыв.
Да это же они наши подбитые танки уничтожают! — понял Александр. — Надо шевелиться! — Выдернул из держателей пулемёт, другой рукой ухватил два диска из укладки. «ТТ» был по прежнему в кобуре на боку, верная «камбалка» — в сапоге, как всегда. Змейкой скользнул в люк мехвода и скатился на землю, ввинтился в пространство между гусеницами и замер, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте. Вновь донеслись голоса:
— Смотри, Вальтер! Здесь живой! Добить?
— Оставь, Курт. Ты что, поляк или эта прибалтийская сволочь, чтобы так поступать с теми, кто защищал свою Родину? Пусть Бог решает, жить ему или умереть.
— Вальтер, мне не нравятся твои разговоры о наших союзниках.
— Я — рыцарь СС. И мне противно, что предатели позорят наш честный мундир.
— Но они же на нашей стороне!
— Кто? Эти латыши и эстонцы? Идиот Геббельс отнёс их к расово близким народам, словно они норвежцы или датчане. Когда все знают, что грязные прибалты, потомки наших золотарей, продажные шкуры, способные только охотиться на евреев, да свирепствовать над мирными жителями. Пусть живёт. Этот русский заслужил!
— Поздно, Вальтер… Он умер…
— Жаль…
Столяров нащупал нож — стрелять нельзя. Кто знает, сколько тут вокруг немцев? Между тем эсэсовцы подошли ближе и остановились, подсвечивая себе ручным фонариками. Жужжали ручные моторчики.
— Ого! Ты смотри, Курт! Я такого ещё не видел! Наш «хейнкель» врезался в этот русский «КВ»!
— Всё равно, Вальтер. Порядок есть порядок. Нам приказано уничтожить все подбитые русские танки. Так что, давай, закладывай заряд.