— Смотри, командир, а что это у них за бандуры какие-то? Всё носятся с ними, Вроде дубины с набалдашником?
— Не знаю, Дима… Но чует моё сердце. Что ничего хорошего в этих агрегатах для нас нет…
В этот момент радистка щёлкнула тумблером на ящике телефона, и в гарнитуре майора прорезался сквозь треск помех голос командира:
— Майор! Готов?
— Так точно, товарищ генерал!
— Тогда — с Богом! Давай пока дави их точки, а мы чуть погодя начнём!
— Есть, товарищ генерал!..
Александр глубоко выдохнул пока ещё чистый воздух и рявкнул во всё горло:
— К бою! Заводи!
Стартер скрежетнул, и отлаженный неведомым немецким механиком двигатель схватил сразу. Сашка нажал на педали привода башни и аккуратно подвёл прицельную марку под срез башни первого «T-IV Ausf H», закамуфлированного полосами жёлтого и чёрного цвета. Кнопка спуска послушно пошла вниз. Массивный казенник орудия, выкрашенный в белый цвет самосветящейся в темноте краской, метнулся назад, послушно выбросив зазвеневшую гильзу. Затаив дыхание, экипаж отсчитывал секунды до попадания в цель. Есть! Мгновенный росчерк искр проламываемой болванкой брони, едва уловимый человеческим взглядом, затем мощный взрыв, сорвавший гранёную башню с погона. И тут же послушно башня «тигра» доворачивается на нужный угол, длинный ствол с набалдашником дёргается, возвращаемый на место мощными откатными устройствами. Второй «полосатик» вспыхивает, словно политый бензином…
— По пулемёту! Осколочным!
Раскатисто — гулкий удар вновь бьёт по ушам. Росчерк трассера в воздухе. Вспухает земля, вздыбленная разрывом снаряда, мелькают в воздухе какие-то листы и обломки. Прямое попадание!
— Товарищ майор! Наши пошли! В атаку!
Голос Татьяны на секунду отвлёк Столярова, вводившего поправку в наводку орудия. Забывшись, он кивнул головой и вновь утопил кнопку спуска пальцем. Пушка выстрелила, и выползший навстречу советским танкам «Хуммель» получил подкалиберный снаряд точно в лоб огромной башни. Слабая десятимиллиметровая броня не выдержала, тем более, что огненная струя расплавленного металла хлестнула по снарядам, сложенным в корме боевой рубки. Сверкнуло пламя. А когда оно рассеялось, то стало видно, что неуклюжая самоходка застыла с вырванным бортом, бессильно опустив своё смертоносное орудие вниз. Стойки, на которые опирался ствол во время движения «Шмеля» были перекручены силой взрыва так, что стали напоминать рога оленя.
— Иванов! Меняем позицию! Влево!
Мотор взревел, и тяжёлая махина рванула с места. А между тем на острие атаки вышли наши «Т-34» и «Т-70», среди которых ползло несколько американских многобашенных «Ли». Немцы, вначале растерявшиеся от внезапного расстрела своих позиций неизвестной русской пушкой сразу пришли в себя и обрушили настоящий шквал огня на наступающих. Пока механик-водитель маневрировал, заползая в отрытый пехотой капонир, Александр бессильно наблюдал, как в небо всё чаще взлетают различимые даже сквозь сплошную пелену пыли кольца дыма — верный признак того, что с очередной «тридцать четвёрки» сорвало башню взрывом боезапаса…
— Быстрее, Дима! Быстрее!
Наконец танк вновь замер, и Столяров торопливо принялся отдавать команды наводчику:
— Лево пять, ПТО! Осколочным! Огонь! Шесть право, «Брумбэр», бронебойным! Огонь! Радист! Чего спишь?! Слева эсэсовцы бегут! Сейчас нашим влупят! Бей из пулемёта!
Треск «МГ» показал, что его команду услышали… Одетые в камуфляж фигурки заметались, несколько упало, но один из немцев присел на колено, вскинул непонятный набалдашник, как его обозвал Димка, на плечо и майор с ужасом увидел, как хлопнули люки наползающего на врага «КВ», и из всех щелей рвануло пламя и дым. Немец отбросил теперь уже просто трубу [65] в сторону и схватился за винтовку, но поздно! Чья то очередь прошила его насквозь, швырнув на обугленную землю…
— Да бей же их, Олег! Бей сволочей!
Сабич вновь приник к прицелу и бессильно выругался, затем со слезами в голосе выдохнул:
— Не могу, товарищ майор, не вижу!
Действительно. Всё поле было затянуто уже привычной для советских солдат сплошной стеной огня, пыли и дыма. Внезапно сквозь грохот боя прорезался новый звук:
— Воздух!..
Блеснув на солнце полированным днищем, «лаптёжник» перевернулся вниз кабиной и, включив сирену, неспешно пошёл вниз по гигантской дуге. В нижней точке от брюха оторвалась чёрная капля и устремилась к перепаханной разрывами опаленной земле. Ввысь рванул огромный клуб чёрно-жёлтого взрыва. Тут же грянул второй, затем третий… «Восемьдесят седьмой» перешёл в горизонтальный полёт, освобождая место для бомбёжки следующему бомбардировщику. Грохот разрывов и пронзительное завывание сирен доносилось даже до КП 169 ТБр. Полковник Степанов с досадой отвернулся от узкой амбразуры блиндажа.
— Чёрт! Уже полчаса, сволочи, бомбят без передыху! Выдержит ли пехота?
— Выдержит, Иван Яковлевич. Выдержит!
Между тем позиции заволокло пылью и дымом окончательно. Невозможно было что-либо разглядеть сквозь плотную пелену разрывов, ставшую густой стеной, непроницаемой ни для глаз, ни для оптики. Только мгновенная рябь, пробегавшая по ней, выдавала, что бомбёжка продолжается, а значит, там ещё есть живые люди.
— Ещё идут, Иван Яковлевич!
С Запада приближалась очередная стая вражеских самолётов, идущая на смену…
— Господи! Только бы ребята выстояли!..
Наконец вражеская авиация улетела, и тотчас над полем боя с рёвом прошли наши штурмовики, в свою очередь обрушив на немецкие позиции шквал огня и свинца. Багрово-серые клубы дыма мгновенно указали на результат их работы, но все с болью увидели, как вдруг один из «ИЛ-2» взорвался в воздухе, разбросав в разные стороны свои широкие плоскости.
— Вперёд, Коля! Вперёд! Димка — бронепрожигающий!
Каким чудом Столяров выхватил в сплошном мареве округлый силуэт «пантеры», даже ему самому было непонятно. Но это были действительно «Т-V», немецкий вариант гениального создания конструктора Морозова. Ударили выстрелы, и ещё несколько наших машин застыли на месте. Две из них сразу зачадили, ещё в одной открылся большой неуклюжий башенный люк, и из него покатилась маленькая чёрная фигурка в объятом языками пламени комбинезоне. Упала на землю, стала кататься по ней, сбивая огонь с одежды… Внезапно вторая горящая «тридцать четвёрка» вдруг тронулась с места и стала набирать скорость. Всё быстрее и быстрее, охваченная раздуваемым ветром пламенем, она в конце концов превратилась в один большой ком пламени, и наконец врезалась в выползшую из стены дыма «четвёрку», протаранив её. А в следующее мгновение они оба взорвались… Сашка услышал в наушниках непонятный всхлип понял, что остальные тоже видели подвиг неизвестных танкистов. Он сглотнул непонятный ком, возникший в горле, затем отдал команду: