Квадратные корпуса, набитые десантниками и техникой, заходили на посадку с ходу. Ещё в воздухе открывались аппарели, а бойцы в тяжёлых доспехах прыгали на землю, разворачиваясь в цепь. В небе над ними уже светились факелы посадочных двигателей БРов, сброшенных ещё с орбиты. Артиллеристы установили свои орудия и ждали только команды на открытие огня. Казалось, всё пройдёт как по маслу…
Погибающая в огне крепость огрызнулась, и «Немезида», запарив пробитым бортом, отвалила чуть в сторону. В тот же миг к ней устремился поток тускло сверкающих в лучах светила сигар. Казалось, что корпус линкора взорвался, настолько мощным был огонь скорострельных орудий, вы-двинувшихся из поверхности. Расстрелянные торпеды разлетались на куски, начинали кувыркаться в пространстве, сталкиваясь друг с другом, когда им разбивали двигатели. Ни одна из них не достигла цели. А линкор, как только аварийные бригады наложили пластыри на пробоину, залив дыры быстротвердеющей пеной, вновь дал ход и встал в боевой строй, присоединив свой голос к другим кораблям…
…Мыскин повернул сияющее лицо к Алексею:
– Крепости уничтожены! Перешли ко второй фазе операции!
Тот удовлетворённо кивнул…
…Запускать метеоритный поток для обезвреживания установленных мин не пришлось. Тем более что это насторожило бы наёмников и рамджей. Когда от флотилии уже были готовы стартовать сборщики, с Арзамаса пришло сообщение – И-Мозг наконец расколол коды захваченного корабля республиканцев, на котором перевозили восставший против смерти «скот». Как нельзя вовремя. Переданный сигнал отключил минные поля, давая возможность внезапной атаки, чем терранцы и воспользовались. А заодно и перепрограммировав смертоносные игрушки, обез-опасив ими себя от удара с тыла. Благо, зная алгоритм шифрования, сделать это было легче лёгкого. казалось, сама Судьба была в этот день на стороне княжества…
…Эфир был забит командами, отрывистыми сообщениями, сигналами логгеров. Но это не мешало опытным солдатам начать своё наступление на укрытые за нанонитями ряды бараков и мрачный серый комплекс самого завода по переработке…
…Призёмистый агрегат внезапно выпрямился, выбрасывая из себя суставчатые манипуляторы и превращаясь в площадку. Тотчас из него выползла огромная решётка подавителя, засветилась, и командир наземных сил вздохнул с облегчением – теперь ему не страшна даже лептонная бомба. Она всё равно не сработает – хитрая игрушка, основанная на технологии амёб с Пропажи, могла не только ускорять все реакции, но и замедлять, а то и вовсе останавливать их, причём действуя избирательно. Дрогнул песок под ногами – первые шаги сделали выстроившиеся в боевой порядок матовые махины БРов. Навстречу им потянулись жидкие цепочки трассирующих пуль обычных земных крупнокалиберных пулемётов, пару раз успела выстрелить неизвестно как оказавшаяся здесь американская «М-105». Но что толку? Шагающие гиганты даже не обратили внимания на эти жалкие попытки остановить их… С треском разорвала воздух вибрирующая лента выстрела из протонно-ионного излучателя, испарив участок заграждения и превратив в расплавленную лужицу один из дотов. Массивная ступня расплющила прикрывшегося в тщетной попытке наёмника. За гулом сервопривоводов и миомерных мышц никто не расслышал тихого хруста превращаемых в кашу костей и сдавленного, очень короткого вопля. С округлой башни, венчающей корпус машины, взревели огнемёты, выбрасывая облако жирного пламени, которое накрыло группку ведущих огонь из ручного оружия военных. Жуткие вопли несколько мгновений доносились из моря огня… Но у атакующих терран не было жалости к избиваемым наёмникам. Те потеряли своё право считаться людьми, когда согласились служить надсмотрщиками на фабрике по забою и переработке себе подобных… Кое-кто пытался спастись в пустыне, посреди которой стоял жуткий комплекс. Кого-то отстреливали, а некоторым давали убежать. Воды на планете не было, и даже дышать приходилось через специальные устройства, которые увлажняли пригодный, в принципе, для лёгких воздух… Наконец всё тяжёлое вооружение было подавлено, и в дело пошёл десант… Солдаты не щадили никого. Очереди тяжёлых крупнокалиберных автоматов разносили врага в клочья – князь специально приказал вооружить десантников пороховым оружием, хранящимся в арсенале со времён зачистки Пропажи. Он словно чувствовал, что им придётся применить подавители энергии именно таким образом, хотя обычно эти машины использовали для постановки помех связи. Наёмники коал было воспрянули духом, завидев, как БРы нападающих остановились у некой черты, не входя в расположение самого концентрационного лагеря. Но, как оказалось, зря. Если от машины ещё был шанс укрыться, то от пышущих ненавистью глаз охотников – вряд ли… Охранников разыскивали с биосканерами, находя во всех щелях, при малейшем признаке, даже намёке на сопротивление мгновенно собиралась группа десантников и без всякой жалости заливали противника напалмом. Взрывы подствольных гранат превращали врага в окровавленный фарш, пощады не было никому. Терранцы не делали скидок ни на цвет кожи, ни на расу, ни на пол. Добивали раненых, каждый труп, находящийся в относительно целом состоянии, разносили на куски очередями автоматов, чтобы ни у кого не было возможности, прикинувшись мертвецом, выжить в мясорубке. Кто-то из врагов выскочил с тяжёлым бластером наперевес, чтобы ударить в спину прошедшим мимо солдатам. Негр ошалело жал и жал на гашетку своего оружия, не заметив, что сзади него бесшумно появился кто-то из десантников и уже занёс ужасающего вида штатный тесак над его шеей. Тупой удар, и, хлопая выпученными глазами, чёрная голова покатилась по мгновенно впитывающему кровь песку. Другой чернокожий с пеной на губах спрыгнул с крыши барака, на которой прятался до последнего момента, сжимая в руках ужасающего вида топор. Но пока он, разинув рот в диком вопле, летел с высоты трёх метров вниз, на нём скрестились очереди сразу десятка стволов. С жалобным звоном отлетело в сторону отстреленное от топорища, пробитое пулями лезвие. С шелестом посыпались клочья мяса… С десяток мужчин и женщин задраились в находящемся посреди площади доте, надеясь на то, что удастся отсидеться за массивными сталепластиковыми стенами. Несколько отточенных на сотнях тренировок и десятках абордажей движений. Короткий взрыв и вопль снизу, когда направленная волна прорезала полуметровой толщины стены укрепления, заставив лопнуть у спасающихся внутри барабанные перепонки. А затем – последнее движение, когда в пробоину летит зажигательный заряд, и прыжок прочь, подальше от купола. Ш-ф-фух! Дзинь! Из проделанного отверстия вырвался высоченный факел огня, вылетела прочь массивная дверь, переворачиваясь и плавясь в языках пламени. Несколько мгновений, и вот купол начал на глазах терять форму и стекать внутрь… Двое десантников волокут к огню отловленого коалу, тот бьётся, зажатый без всякой жалости в металлических клешнях боевых доспехов. Там, где сталь манипуляторов разорвала мясо и кожу – хлещет кровь. Медведь истошно ревёт, бессильно царапая рудиментами когтей неподдающуюся броню. Его поднимают и коротким рывком швыряют прямо в кипящий от невыносимого жара сталепласт… Кто-то из десантников потрясает отрубленной человеческой головой, изукрашенной татуировкой, затем со всего маха бьёт по ней ногой, отправляя неведомо куда. Снова поймали медведя. На этот раз его так просто не отпускают, а подобрав наёмничьи ножи, прибивают к пластику барака, сдёргивая дыхательный увлажнитель и жадно наблюдая за тем, как тот, корчась от раздирающей горло и лёгкие боли, на глазах превращается в мумию…