Вечерний туман и багровые облака заката уступили место строгой торжественной ночи. Лишь одинокая луна светила на черном небосводе.
«Бедный Никола, — думала Анжелика, шагая к дому. — Он слишком многого от меня хочет».
Грусть охватила ее оттого, что она так рассердилась на него. Ничего, она придет завтра и уговорит его. Она сумеет доказать ему, что не собиралась обманывать его, а тем более заставлять его страдать, используя для этого всю хитрую злобу, в переизбытке которой он упрекал ее. Она убедит его своей привязанностью к нему и уважением, которое она всегда к нему испытывала.
Анжелика перебирала в уме все утешительные слова, которые она скажет завтра бедному влюбленному; его всепоглощающая страсть волновала ее, она чувствовала, что ей его не хватает. Анжелика поднималась по тропинке, которая приведет ее к подножию Мон-Кармеля, а оттуда она спустится прямо в город, в сад губернатора, потом на Оружейную площадь.
Она успела бы их заметить раньше, если бы не шла опустив глаза. Но это ничего не изменило бы в той угрожающей ее жизни ситуации; ведь она была одна посреди пустынной долины, откуда не донесется ни звук ее голоса, ни крик о помощи. Они тем временем, должно быть, забавлялись, видя, как она спокойно направляется к ним, погруженная в свои мечты…
Внезапно, подняв глаза, она увидела их на вершине холма, по которому она взбиралась. Три темных силуэта мужчин, освещенных лишь лунным светом.
Расстояние между ними было слишком коротким, и она сумела распознать всех троих. Со шпагами в руках, барон Бессар и граф де Сент-Эдм в сопровождении широкоплечего лакея поджидали ее.
* * *
Проклиная свое легкомыслие, Анжелика призналась себе, что должна была предвидеть подобную ловушку.
Покидая несколько часов назад дом герцога де Вивонна и встретившись взглядом с ненавистью в глазах его статистов, она подумала: «Я подписала себе смертный приговор!» Они проследили за ней и поджидали ее в стороне от города, посреди этой пустыни, заглушающей любые ее крики.
Ее сердце бешено забилось.
«Он предупреждал меня, чтобы я брала с собой оружие!»
— Убийцы! — закричала она.
В ее голосе послышались нотки раненого зверя и победный клич индейца, вызывающего врага на бой.
Она повернула назад и побежала в обратном направлении. Они кинулись за ней. Затем произошло то, что позволило ей немного оторваться от преследователей. Она споткнулась о снежный бугорок, упала и съехала вниз на своем пальто, как на санях, по ледяному склону. Вставая, она испугалась, что вывихнула лодыжку, и попыталась пройти несколько шагов. Она заметила, что в стане ее врагов царит некоторое замешательство, они не решались проделать такой же путь. Наконец они продолжили погоню, решив обогнуть ледяной склон. Анжелика собрала все силы в закричала:
— Господин Бардань! На помощь!
Она подобрала свои юбки руками и бросилась бежать, не отводя взгляда от темного пятна впереди: дома королевского посланника.
За своей спиной она слышала глухие шаги, которые были уже близко. Почувствовав, что они буквально наступают ей на пятки, она резко повернулась к ним лицом. Она противостояла им без оружия. Напрасно ока глазами пыталась найти хоть какой-нибудь камень, чтобы бросить в них, как в стаю волков. Увидев, что она ждет их, барон Бессар и лакей, прибежавшие первыми, остановились, задыхаясь. Они держались от нее на расстоянии нескольких шагов и не спускали с нее глаз.
Во взгляде барона светилась злобная радость; он ждал, когда к ним присоединится старый Сент-Эдм, который спешил к нему на кривых ногах, волоча за собой шпагу; жалкое подобие короля Лира, у которого глаза разгорались от предстоящего убийства…
Анжелика вновь закричала что было сил:
— Господин де Бардань! Вашу шпагу! Вашу шпагу!
— Слишком поздно, мадам, — сказал Бессар, — вокруг никого. Никто вас не услышит, вы умрете!
— Но… Что я вам сделала, несчастные? Как вы осмелились пойти на преступление? Вы ответите за зло.
— Кому?
— Королю! — бросила она, зная, что упоминание о нем напугает их.
— Дьявол помог нам и не дает вам приблизиться к королю. Мы здесь, чтобы помешать вам сделать это.
И он шагнул вперед.
Она отступила, не сводя с них глаз и как бы удерживая их на определенном расстоянии своим взглядом; но это не испугало их, они быстро поняли, что она полностью в их власти.
Мерзкий старикашка захихикал, и его дряблое тело затряслось в дьявольских конвульсиях.
— Хе-хе… хе-хе… Слишком поздно, красавица! Слишком поздно! Хе-хе-хе…
— Вы умрете. — В глазах барона читалась явная решимость выполнить задуманное. Он и лакей сделали еще один шаг вперед.
Они постарались окружить ее, не зная, что она им еще приготовила. Они насмехались над ней; все их внимание было сосредоточено на ней, они заранее предвкушали зрелище ее смерти. Это и помешало им вовремя заметить, что на них обрушился, как молния, как сокол, граф де Бардань со шпагой в руке.
Он оказался среди них так внезапно, как будто упал с неба. Одним ударом он поразил лакея, и тот тяжелой массой упал на землю, не успев даже крикнуть.
Развернувшись, он скрестил шпаги с Бессаром. После нескольких выпадов он выбил оружие из рук барона, который никогда не был силен в фехтовании, и вонзил ему шпагу в живот почти по самую рукоятку, затем резко вытащил ее, выпустив фонтанчик крови, и острым концом поразил горло противника.
Он отошел в сторону, чтобы сразиться с Сент-Эдмом; тот отбивался руками, как ослепшая летучая мышь. Он лишь слегка подтолкнул его, и тот упал. Точными яростными ударами он пригвоздил его к земле, поразив его в живот, шею, сердце, нанося всевозможные смертельные удары, как будто хотел прикончить ядовитое животное. Наконец, задыхаясь, он отошел в сторону и внимательно посмотрел на три поверженных тела, не проявят ли они малейшие признаки жизни.
Из всех троих самым изуродованным был Сент-Эдм, и он еще жил. Внезапно он поднял голову, с которой слетел пышный парик, его взгляд потускнел, кровь пошла горлом, и он замер бездыханный.
Подбежали слуга г-на де Барданя и наемный рабочий: один держал в руке пистолет, другой — палку.
— Мы здесь, господин, — закричал слуга. — Вам нужна помощь?
Бардань указал им на трупы, затем на край скалы, обрамлявший с юга долины Абрахама.
— Свяжите их, привяжите к шее камни и сбросьте оттуда в реку.
При свете луны лицо молодого человека казалось особенно бледным, и оно излучало ярость.
— В реку! Всю падаль в реку!
— Хорошо, господин.
— Даю десять экю каждому за эту работу… И еще десять за ваше молчание…
— Хорошо, господин, мы всегда к вашим услугам и к услугам короля, — ответил слуга, он всегда гордился тем, что служит в доме королевского посланника, наделенного особой миссией.