Короче, все наличное в дивизионах ПВО оружие надобно срочно складировать где-нибудь в другом месте. Полковники с честолюбивой жилкой, конечно зациклятся на мысли, что не успели вовремя заполучить генеральские звезды. Во там, наверху, пойдет теперь непруха, когда «калаши» и «макаровы» окажутся в куче сотнями тысяч штук. Во можно будет налево толкануть! А то, правда, что там в той группе дивизионов – две сотни автоматов? Сильно не разбежишься, да и заметно, если даже десяток свиснуть. А тут…
Рассказывают, однажды на таком централизованном арсенале НЗ, сотворили плановый регламент. Раз в десять, а то и двадцать-двадцать пять лет, проводится там оптовая смазка оружейного добра. Естественно, поскольку оружия попросту горы, то натирается оно не шомполом с тряпкой, что потребует шести тысяч лет, то есть такого же времени, как от основания мира по библии, а чистится и смазывается особым способом. Берется огромный чан заполненный ружейным маслом, нагревается до кипения, а несколько «прапоров», с особым допуском и благонадежностью шести проверенных поколений, подносят ящички один за одним, и сваливают содержимое в кипящий раствор. Покипит, отлежится там ствольное имущество положенные минуты, затем его снова отлавливают и вновь на десяток лет, или, если невезуха иль комета какая недобрая, до грядущей мировой войны закупоривают. Однажды так опрокинули в чан ящичек с пистолетами ТТ, а они – оп! Вместо того чтоб планово тонуть, вдруг на поверхность всплыли и начали среди пузыриков маслянистых круги нарезать. Выловили сачками срочным образом. А пистолетики-то – деревянные, но выточены, гады, один к одному.
Так вот, когда полковники заведующие исполнением приказаний о таких случаях вспоминают, течет у них слюна от восторга прямо на китель. Дальше мысль у них не движется, хоть тресни. Потому дело такое разрабатывают вовсе не в военных штабах, а в кое-чем похитрей. Умозрительно предполагая, скорей всего, конечно же в городе Вашингтоне, в учреждении с аббревиатурой ЦРУ. Однако там не в деталях, и на английской «мове». Так что кое-какие канцелярские фишки остаются и на тутошних деятелей.
Догадаться о целях, однозначно, выходит по результату. Это когда, к примеру, ГКЧП вдруг объявляет о перевороте. И вот допустим, решит какая-та в/ч в сем действе поучаствовать. Ну и…
Все правильно! А чем собственно, господа военные, чем вы, дорогуши, от гражданских шпаков-то ныне отличаетесь? Разве что формой и выправкой? Ну, сходите на парад, все полюбуются. Чем стрелять-то будете, ежели придется?
Потому, только военные пенсионеры, пронаблюдавшие такую же чехарду в доапокалиптическом времени Нового Мышленья, могли бы подсказать, для чего в самом деле начинают ползти слухи о перевооружении, перед тем как изъять из частей сверхнадежные и в общем-то не требующие купального сезона в масле «Калашниковы». Где-то там, наверху, готовится очередная Перестройка. А армию просят не беспокоиться. Несите службу как положено – штык-ножи у ваших дневальных не отобрали.
– Черт! Эта штукенция пашет, – констатирует Дмитрий Беда.
– Уж вижу, – с некоторой, вполне понятной досадой кивает Тигран Григорьевич. – Может…
Они наблюдают тараканьи бега на площади не со слишком удобного ракурса: деревца и всякие рекламно-щитовые преграды маскируют многое. Но ведь и так ясно, что народ обратился насекомыми не от выстрелов «полуснайпера» Чикояна. Хотя было бы лестно.
– Да, пальни еще разок, – отвечает Беда на его «может».
Тигран Григорьевич вновь стыкует глаз с резиной. Винтовка, возлежащая ложем на мешке с какой-то ветошью, несколько сдвигается. Беда вновь поднимает и мастырит бинокль. До того тайно завидующий его оптической вооруженности, Сергей Парфенюк сейчас в преимуществе. Он способен объять зрением полную картину, а не одиночный «пазл», пусть и раздутый сорокакратно. Уже в следующее мгновение это дает ему информационный выигрыш.
В месте расположения телепортированного в Донецк с планеты Саракш, из государства Неизвестных Отцов излучателя мгновенно пухнет облако дыма. Однако наблюдаемое еще требуется декодировать и недостаток опыта сказывается, ибо совсем небольшое время, не более полусекунды, Парфенюку думается, что вражеская машина взорвалась от перегрева. Но и опыт, без подпитки наблюдением, тоже не равен знанию. Большой дядька Дмитрий Гаврилович вздрагивает и даже охает в голос. Из-за приближения, он лицезрит взрыв вплотную, и на ту же краткую секунду, ему думается, будто что-то рвануло прямо здесь, в их оконном проеме. Вскрикивает даже «полуснайпер» Чикоян, так и не удосужившийся выстрелить. В его глазу тоже мельтешат звездочки. Он отстраняется от винтовки и усиленно моргает. Пусть капилляры оросятся артериалкой.
В рассеявшемся дыме Парфенюк наблюдает выеденную супницу развороченного «Хаммера». Вокруг валяются менее опознаваемые предметы: вот тут уже нужна оптика. Одновременно срабатывают другие, забытые рецепторы. По ушам наконец-то ухает, демонстрируя явное превосходство скорости света над звуковой. Как древние греки могли думать, что из глаз растут тонюсенькие невидимые щупальца, кои лапают мир, и только потому мы его видим? Тем не менее, сейчас эти щупальца успевают все сразу. Броуновское движение на площади не останавливается. Но что-то происходит. Разбегающиеся молекулы умнеют, перестают участвовать в скоростном массовом стриптизе. Может, их приводит в чувство «бу-бу-ханье»?
«Полуснайпер» Тигран Григорьевич все еще гоняет кровь по векам и размышляет: «стрелять – не стрелять? И если „да“, то в кого?». Группа легко превращается в отстраненных на пятьсот метров наблюдателей. Видимо исключительно долг старшего группы, заставляет Дмитрия Беду снова впериться в бинокль. Наверняка, там, под тубусом, он щурится, ожидая новых взрывов: зрение – штука ценная. Если он смотрит на мелкие декорации вокруг «Хаммера», то Парфенюк завидует его выдержке. Рвотные рефлексы – тоже сильная штука.
– Мина что ли? – анализирует вслух Дмитрий Гаврилович. – Кто-нибудь что-то видел?
– Мне показалось, что вон в той стороне, над «Фурором» был дым, – совершенно неожиданно для себя вспоминает Парфенюк. «Фурор» – это магазин «Меха из Италии».
– Кто-то засандалил из гранатомета? – неуверенно предполагает Чикоян. – Как думаешь, Дим?
– У нас есть союзники, мы не одни, – кивает Беда не отрываясь от бинокля.
– Выходит, мы им только помешали? – неуверенно интересуется Тигран Григорьевич.
– Думаю, наоборот.
– Это как же? – в голосе «полуснайпера» удивление с примесью надежды.
– Мы заставили толпу рассеяться перед… В смысле, турки своей пальбой разогнали людей подальше от техники. Без нас бы были трупы. В смысле, гораздо больше и не тех… Ты смотри… – вставляет он не по теме.
И правда, на площади что-то меняется. До сего момента толпа продолжала стекать с площади, и видимо интуитивно, все больше в одном направлении – в сторону проспекта Ильича, поскольку именно в ту сторону, выложенная плитками, площадь понижалась. Но теперь хаотичное разбегание обзавелось завихрениями и мелкими водоворотами. Кто-то, видимо, всего лишь кинулся искать и собирать сброшенную одежду. Однако наличествуют и целевые потоки.