— Да погоди, Василич, — Борис тронул плечо командира, но тот оттолкнул Колесникова.
В этот момент со стороны леса донеслась стрельба. Все, кто был в кузове, приготовили оружие и вперили взгляды в заросли.
— Что там еще такое? — проворчал Стечкин. Уперев приклад в плечо и направив автомат в сторону леса, он напряг слух, пытаясь понять, из чего ведется огонь. За годы, что он был начальником полигона, майор постоянно слышал пальбу на стрельбище и на учениях. Он отлично знал, как стрекочут пулеметы РПК и ПКМ, трещат АКМы и хлещут СВД. И сейчас он был точно уверен, что стрельба велась не из российского оружия.
Из кустов показался человек. Одет он был в плотный комбинезон серого цвета. На лице — шлем-маска с овальным стеклом. В области рта — легочный автомат, от которого, перекинувшись через оба плеча, тянутся к алюминиевому ранцу за спиной гофрированные трубки. В руках у него было оружие. Поначалу Стечкину показалось, что это АК-47, однако что-то в нем было не так.
Тем временем человек споткнулся и покатился по песчаной дюне. Привстал на одно колено. Теперь было видно, что толстая резина его костюма разорвана на бедре и оттуда сочится кровь. Один из гофрированных шлангов болтался на ранце, чем-то перекушенный или перерезанный. Было логичным предположить, что незнакомец подвергся нападению краба. Стрельба из нескольких видов оружия в лесу продолжалась, что красноречиво говорило о наличии там других людей.
— Эй! Сюда! — заорали бойцы Стечкина и принялись жестами звать незнакомца, давая ему понять, что здесь он найдет спасение.
Человек только сейчас обратил внимание на стоявший на пляже ПТС. Странно, что он не заметил стальную громадину раньше. Но, видимо, неизвестного так сильно напугало морское чудище, вышедшее на берег и атаковавшее его, что все мысли были только о спасении. Тем не менее дружеский жест людей в транспортере он не оценил. Уставившись на ПТС, незнакомец попятился, упал на пятую точку и, отталкиваясь ногами, дабы увеличить расстояние между собой и непонятным для него аппаратом, вскинул свое оружие.
— Черт! — люди в кузове и даже в бронированной кабине тут же пригнулись. Незнакомец открыл огонь. Пули залязгали по бронированной машине, не причиняя ей никакого вреда.
«У него низкая скорострельность. Ниже, чем у „калаша“», — отметил про себя Стечкин и взглянул на новоявленного противника сквозь заднее и лобовое бронестекло кабины.
— Какого хрена он творит? — возмущался рядом Борис.
Павел замер. Теперь, когда, поливая свинцом машину, стрелок водил руками, сжимающими странный «псевдокалашников», стало отчетливо видно, что на его левой руке — красная повязка с черной свастикой в белом круге.
«Ах, вот оно что», — карие глаза майора за маской противогаза превратились в щелки под нахмуренными бровями. Теперь в его сузившееся поле зрения не должно попадать ничего лишнего, что могло бы отвлечь от цели. Теперь он видел настоящего врага. Стечкин резко поднялся, улучив подходящий момент, и дал очередь. Две из трех пуль поразили незнакомца в голову и опрокинули его на спину.
— Зачем, командир?! — воскликнул высунувшийся в очередной раз из люка Скворцов.
— Ибо нехер, — коротко, но емко ответил майор. Затем резко дернул голову влево. — Колесников! Какого хрена?!
— Сейчас, командир! — Борис уже перекинулся через высокий борт ПТС и спрыгнул в песок.
— Что он творит?! — воскликнул Скворцов.
Чертов ОЗК мешал бежать, оглушая шорохом резины. Уже на первом десятке метров воздуха в маске стало не хватать, а когда Борис схватил оружие покойника, то с внутренней стороны стекол уже появилась влага. Колесников хотел еще обыскать мертвого незнакомца, но тут оружие в лесу заговорило с новой силой. И, судя по барабанной дроби, слышимой от корпуса ПТС, огонь переключили на машину. То есть — на них.
— Пригнуться! Не высовываться! — заорал Стечкин. — Скворцов! Двинь вперед и заслони Колесникова корпусом!
— Есть!
— Аппарель открой! Через борт ему лезть нельзя, подстрелят!
— Сделаю!
Борис кинулся обратно к ползущей в его сторону гусеничной машине.
— Через корму! Через корму лезь! — крикнул забравшийся на крышу кабины Павел. Рядом тут же лязгнули пули. — Черт! — выругался майор, свалившись в кузов и подхваченный бойцами. — Что же за уроды…
— Я в машине! — послышался вскоре крик Колесникова. Он без сил рухнул на дно кузова транспортера.
— Скворцов! Закрывай и жми на базу! Быстро!
Аппарель со скрипом стала подниматься. Сделав большой полукруг под неутихающим огнем загадочного неприятеля, ПТС взял обратный курс.
— Василич. — Колесников на четвереньках приблизился к майору. — Смотри! Это «Штурмгевер-44»!
— Чего? — Стечкин с удивлением уставился на принесенный трофей. Теперь, вблизи, было совершенно очевидно, что между ним и первым «Калашниковым» очень мало общего.
— Я говорю, это штурмовая винтовка Хуго Шмайсера! У гитлеровцев были такие в конце Второй мировой!
Стечкин взял в руки незнакомое оружие и с интересом стал его разглядывать. Это, конечно, странно. Область была наводнена стрелковым вооружением, но только советского производства. В хранилищах одного из артскладов имелись также ППШ, Дегтяревы, СВТ и даже легендарные пулеметы «Максим». Все это держали про запас, чтобы в случае войны вооружить все население области. Первые годы остатки этого самого населения охотно выясняли отношения таким вот и более современным наследием. Собственно, встретить человека с русским оружием времен Второй мировой войны было не так удивительно. Если, конечно, не брать во внимание, что уже много лет нигде в округе нет, кроме пятого форта и Красноторовской колонии, вообще нет людей. Да и вообще встретить человека как такового вне этих зон по меньшей мере странно. В лесу, на территории воинской части, где базировался морской спецназ ГРУ, в арсенале имелись также образцы стрелкового оружия стран НАТО, и этими стволами местных тоже не удивишь. Но «Штурмгевер-44»… Откуда? Выкопали из земли? Но у него превосходное состояние. По лакированному деревянному прикладу уж никак нельзя сказать, что этой штурмовой винтовке больше восьмидесяти лет.
Майор вернул оружие Борису и приоткрыл второй люк кабины, который соединял ее с пространством кузова.
— Птица! Эй!
— Да? — отозвался Скворцов.
— Ты быстрее не можешь?
— Масло давно не меняли. Нельзя движок насиловать.
— Хреново…
— Чего?
— Я говорю, хреново, что следы у нас! По ним они быстро выйдут к нашей обители.
— Тогда зачем ты того кренделя грохнул? — развел руками Колесников. — Теперь-то мы по-любому враги. А если бы не стрелял?
— Он сам палил по нам, — отмахнулся Стечкин.
— Да напуган он был, вот и все.
— А свастика? У него свастика на рукаве!